Борьбу за упрочение международного положения Древнерусского государства решительно повел великий князь Святослав. Он рано вступил на военное поприще. В трехлетнем возрасте Святослав потерял отца - князя Игоря, который нарушил обычай сбора дани (полюдья) с подвластных Киеву земель. В 945 г. во время незаконного вторичного побора со славянского племени древлян он был ими убит. Овдовевшая княгина Ольга решила наказать непокорных древлян за убийство мужа и на следующий год направила дружину в их земли. По обычаю поход должен был возглавить князь. И хотя Святославу к тому времени исполнилось всего четыре года, Ольга отправила его вместе с войском отомстить за смерть отца.
Конечно, малолетний княжич не мог управлять дружиной, это делал воевода Свенельд, но битву начал Святослав. Когда киевская дружина и войско древлянского князя Мала встали друг против друга, то княжич, выехав из рядов дружины, метнул копье. Пущенное детской рукой копье, пролетев между ушей коня, вонзилось у его ног. «Князь уже начал, - с мрачным юмором возвестил Свенельд, - последуем, дружина, за князем». Древлянские воины потерпели поражение. Город был осажден и сожжен. Жестоко отомстила княгиня Ольга за смерть мужа.
Когда Святослав возмужал, он проявил незаурядные качества не только воина и полководца, но и государственного деятеля. Перед Русью стояли важные задачи, которые необходимо было решить.
Используя отъезд Святослава из Болгарии, Никифор Фока попытался наладить мирные отношения с болгарскими боярами. Но 30 января 969 г. болгарский царь Петр умер. Его сыновья Борис и Роман, бывшие при дворе императора в Константинополе, возвратились в столицу Болгарии Преславу в момент растущего недовольства болгар против вновь поднявших голову провизантийски настроенных феодалов. Святослав вернулся в Переяславец и, используя сложившуюся ситуацию, летом 969 г. пришел в Преславу, где заключил союз с новым царем Болгарии Борисом.
Положение Византии осложнилось. Трон императора захватил полководец Иоанн Цимисхий, убивший своего двоюродного брата Никифора Фоку.
Летом 970 г. Иоанн послал войско Варды Склира (Жестокого) во Фракию, а сам выступил против восставшего в Малой Азии брата убитого Никифора - Варды Фоки. Тем временем русские и болгарские войска, присоединившиеся к ним печенеги и венгры перешли хребет. Болгары и русские преодолели Стара-Планину (Балканский хребет), вероятно, через Шипкинский перевал и по тропам в диких лесных горах вышли в долину реки Тунджи, в тыл старой византийской дороги через Троянов перевал. Конные массы печенегов и венгров по Троянской дороге вышли к Филиппополю (Пловдиву). Город был взят, и соединенные войска союзников двинулись по направлению к Адрианополю. Варда Склир отступил к крепости Аркадиополь. Всего он сконцентрировал там, по византийским источникам, около 12 тыс. человек.
Союзные войска насчитывали, по данным византийцев, до 30 тыс. человек, в том числе около 10 тыс. русско-болгарского войска. Варда Склир опасался покинуть стены крепости. Однако союзники разъединились в окрестностях города. Венгры и печенеги образовали два отдельных лагеря, расположившись перед станом объединенных русских и болгар.
И тогда Варда Склир решился. Он, выйдя из крепости, поставил в засаду по обеим сторонам дороги два крыла своего войска, укрыв их в зарослях. В центре расположилась третья группа войск византийцев во главе с самим Вардой. Конница Склира произвела ложную атаку на лагерь кочевников и, отступая, завлекла печенегов и венгров под удар основных и засадных сил. Болгарская конница поспешила на выручку союзников, а тем временем русско-болгарская конница и пехота изготовились к бою. Кочевники, попавшие под удар с трех сторон, отступили. Преследовавшие их византийцы столкнулись с русско-болгарской дружиной, и в разгоревшемся с новой силой бою «с обеих сторон уже многие храбрые пали». Сражение продолжалось с равным успехом, сообщают византийские хроники. Об упорстве сторон свидетельствует тот факт, что сам византийский полководец едва не поплатился жизнью. Склир, стремяст остановить дрогнувшие войска, во главе катафрактариев (тяжеловооруженная конница) вступил в сражение. На его пути оказался огромный всадник из войска Святослава. И только крепкий шлем спас византийского полководца. Меч противника, стользнув по шлему, оглушил Варду. Брат Склира, могучий Константин, не мешкая, напал на воина, но тот оказался умелым наездником. Уклоняясь от удара, он лег на круп коня, которому меч Константина перерубил шею. Подоспевшие катафрактарии закололи копьями спешенного воина.
Иоанн Цимисхий, чтобы выиграть время, запросил перемирия. Императору, который грозил Святославу после взятия Филиппополя войной, пришлось убедиться в намерении киевского князя изгнать византийцев из пределов Болгарии: Святослав советовал византийцам убираться в Малую Азию, поскольку-де владений в Европе они не имеют. В противном случае, заявлял киевский князь, мы сами придем под стены столицы и храбро встретим противника. Угроза руссов и болгар сбывалась. Их войска дошли до пределов Адрианополя, где находился слабый гарнизон византийцев под командованием магистра Иоанна Куркуаса.
Задобрив союзников дарами и обещая выплатить дань весной, Иоанн Цимисхий добился передышки. В конце 970 г., отозвав войска Варды Склира в Малую Азию, он подавил восстания Варды Фоки и зимой 970)71 г. срочно перебросил военные силы империи в Европу, в район Андрианополя. Началась тщательная подготовка к возобновлению военных действий. Были подвезены провиант, фураж и пополнен осадный парк. Для поднятия духа армии император провел смотр войск, а перед глазами жителей столицы был разыгран морской бой. Всю зиму византийцы собирали сведения о количестве и местонахождении сил союзников. Столь тщательная подготовка объяснялась высокими боевыми качествами войска русских и болгар.
Византийское войско на поле боя строилось фалангой, которая, оградив себя щитами, медленно двигалась к противнику. На флангах находилась конница. Она разделялась на легкую и тяжелую. На последнюю возлагались основные боевые задачи. Лучники выстраивались позада фаланги. Византийская пехота в бою обрекалась на пассивные, вспомогательные действия. В византийских военных трактатах X века полководцу рекомендовалось тщательно выбирать поле битвы, чтобы препятствия (ямы, рвы и т.п.) не разрывали боевых порядков пехоты.
В отличие от войска византийцев, предпочитавших вести кавалерийский бой метательным оружием и избегавших прямого столкновения, сплоченная фаланга болгаро-руссов стремилась к рукопашной схватке. Союзники умели действовать в пешем строю против конницы Византии: оградив свои ряды тяжелыми щитами и выставив копья, они расстраивали конников противника. Лучники русских и болгар, находившиеся в интервалах боевых порядков, ведя интенсивный обстрел коней и всадников в ходе столкновения, немало способствовали замешательству противника. Моральные качества славян-союзников были несравненно выше разноязычной армии империи.
Весной 971 г. русские и болгарские войска размещались отдельными отрядами в городах Болгарии. Святослав с дружиной находился в это время в крепости Доростол (теперешняя Силистрия). Конные массы печенегов и венгров на зиму ушли в задунайские и приднепровские степи.
Император был осведомлен о размещении войск союзников и он решил воспользоваться разобщенностью сил русских и болгар, чтобы разгромить их по частям. К апрелю 971 г. Цимисхий подготовил к походу 15 тыс. пехоты, 13 тыс. конницы и 2 тыс. человнк «бессмертных» (тяжеловооруженная конница личной охраны императора). Без предупреждения о нарушении перемирия войско Византии вторглось в Болгарию и направилось к Преславу. Императору было известно о том, что горные проходы через Старую Планину не охранялись союзниками. На военном совете Иоанн Цимисхий с трудом убедил своих военачальников пройти на Преславу через Вербишкинский проход, считавшийся непроходимым зимой из-за метелей, а весной из-за таяния снегов и схода лавин. Цимисхий во главе «бессмертных» повел армию опасным путем. Выбор направления диктовался не только степенью внезапности, но и тем, что в столице Болгарии - Преславе находились царь Борис и небольшой отряд русских - всего 8500 человек.
С крепостных стен древней столицы стража увидела выходящие из ущелья походные колонны византийцев. Солнечные блики играли на блестящих доспехах «бессмертных» Цимисхия. Они первыми прошли опасным путем. За ними двигалось остальное войско. Численность противника не испугала защитников крепости. Они встретили византийских воинов в открытом поле, и последовавшая за этим сеча была весьма ожесточенной. Император направил на левое крыло русских и болгар своих «бессмертных». Союзникам пришлось отступить за стены города. Византийские воины попытались взять его штурмом, но, осыпаемые градом стрел, были вынуждены отойти. На следующий день прибыли осадные машины Цимисхия и последовал общий штурм. Многочисленность византийцев заставила русских и болгар укрыться в царском дворце. У ворот, оставленных открытыми для того, чтобы оставшиеся в городе воины могли войти во дворец, произошла ожесточенная схватка. 150 воинов противника своими трупами загородили вход. Византийцы откатились от дворца. Видя бесплодность попыток взять штурмом дворец, Цимисхий приказал поджечь его. Чтобы не подвергать опасности царскую семью, из дворца на последний бой вышел отряд союзников числом до 7 тыс. Часть русских и болгарских воинов во главе с воеводой Свенельдом пробилась через ряды противника и направилась к Доростолу. Царь Борис и его семья были пленены императором.
Святослав собрал воинов у Доростола, но по численности они значительно уступали византийскому войску. Наступавший всегда первым, в этот раз Святослав избрал оборонительный план действий. Отрываться от Доростола не имело смысла, поскольку 300 греческих судов с 15 тыс. воинов по приказу Цимисхия подходили к крепости по Дунаю и исключали возможность ухода русских воинов на ладьях по реке.
23 апреля 971 г. около 30 тыс. русских и болгарских воинов встретили 45-тысячное войско противника. 12 раз византийцы атаковали союзников и 12 раз откатывались обратно. К вечеру Святослав отвел свои войска в Доростол.
На следующий день Иоанн Цимисхий, зная цену полководческого таланта Святослава, устроил укрепленный лагерь со рвом и щитами на валу. Византийцы установили метательные машины и приступили к осаде Доростола. Святослав в свою очередь избрал способом ведения боевых действий активную оборону. Противникам чаще приходилось встречаться в открытом бою, нежели на стенах Доростола.
После неудачной попытки взять штурмом крепость, Цимисхий приказал блокировать ее флотом, вооруженным «греческим огнем». Доростол был окружен со всех сторон византийцами. Однако 26 апреля Святослав вывел свое войско за стены крепости и после ожесточенной сечи оставил поле боя за собой. Он оставался на нем всю ночь и до середины следующего дня. Русские воины вырыли глубокий ров вокруг стен города, «дабы римляне (византийцы) не наступали успешно» и не смогли подтянуть ближе метательные машины. Несмотря на тяжелое положение осажденных, они не прекращали вылазок. «С тех пор как началась осада города, - сообщает византийский источник, - происходили почти ежедневные стычки».
На 65-й день обороны Святослав послал 2 тыс. воинов на ладьях (ладьи предварительно была вытащены и подтянуты за стены крепости) на вылазку. В грозовую темную ночь они захватили в окрестностях крепости продукты, а на обратном пути, выйдя из ладей, разгромили неприятельский отряд. Цимисхию пришлось усилить бдительность: все тропинки и дороги, ведущие из города, были перекопаны рвами и охранялись стражей. Добывать продовольствие стало невозможно. Византийцы усилили обстрел крепости из метательных машин.
19 июля Святослав произвел решительную вылазку и напал на отряд метательных машин. В результате боя многие из них были разрушены, а прислуга перебита. Сам начальник Иоанн Куркуас был убит, по словам Льва Диакона, понеся достойное наказание на «безумные преступления», совершенные против священных храмов в Мисии (Болгарии), где «ризы и святые сосуды переделал в собственные вещи».
20 июля произошел жестокий бой. Противники не уступали друг другу. В разгар сражения грек Анемас, один из воинов отряда «бессмертных», уколами меча разъярив своего коня, прорвался к русскому воеводе Икмору, побившему множество византийцев, и поразил его. Союзники, опечаленные гибелью богатыря-предводителя, забрав его тело, ушли в Доростол.
21 июля 971 г. Святослав, следуя древнему вечевому обычаю, собрал военный совет, на котором пошла речь о дальнейших действиях: начать мирные переговоры или уйти на ладьях. В заключение, выслушав доводы воинов, Святослав сказал: «С храбростью предков наших и с тою мыслию, что русская сила была до сего времени непобедима, сразимся мужественно за жизнь нашу. У нас нет обычая бегством спасаться в отечество, но или жить победителями, или, совершив знаменитые подвиги, умереть со славою». Русский летописец также приводит сильную речь Святослава: «Так не посрамим земли Русской, но ляжем здесь костьми, бо мертвые сраму не имут». Воины ответили: «Где глава твоя ляжет, там и головы наши положим» (3). Совет единогласно вынес решение сражаться. Острое чувство воинской чести и долга, ответственность перед всем русским народом сплотили воинов. Это была форма клятвы-присяги перед битвой, которая разгорелась на следующий день.
22 июля 971 г. Святослав вышел с войском и повелел закрыть ворота крепости. Цимисхий также вывел своих воинов из лагеря и изготовился к бою. Византийское войско было построено традиционно. В центре фаланги шли тяжеловооруженные пехотинцы. На флангах располагалась конница. Лучники и пращники, находившиеся позади фаланги, вели обстрел союзного войска из-за рядов своей пехоты.
Отсутствие конницы у русских и болгар повлияло на построение их боевого порядка. Войско, численность которого вероятно доходила до 20 тыс. человек, не считая больных и раненых, оставшихся в крепости, было построено «стеной» до 20 шеренг в глубину. Между «стеной» союзников и крепостью находился резерв, предназначенный защищать тыл войска от охвата его византийской конницей. В интервалах между воинами находились лучники, которые поражали воинов и коней византийцев бронебойными стрелами. Лучники также усиливали фланги союзного войска, поскольку им было необходимо отбивать атаки византийской конницы во избежание охвата.
Византийские стрелки, расположенные позади фаланги, могли действовать на первоначальном этапе боя. При столкновении противников их действия ограничивались боязнью поразить стрелами своих воинов в рукопашной сече.
После непродолжительного перерыва сражение возобновилось. Святослав рубился в первых рядах воинов, ободряя их. Грек Анемас, отличившийся ранее, пробился к Святославу и ударом меча в ключицу сбил его с ног. Но великолепный воин Святослав через мгновение был на ногах и продолжал сражаться, а храброго грека подняли на копья разъяренные русские воины.
Видя упорное сопротивление «стены», Цимисхий решил применить хитрость и преднамеренно отступить со своим войском, чтобы увлечь русских и болгар от стен Доростола. Он разделил войско на две части. Одна часть вступила в бой, а затем начала отступать. Другой отряд конницы под командованием Варды Склира должен был зайти в тыл и преградить путь к отступлению союзников в Доростол. Задуманный план был близок к осуществлению. Однако византийское войско с трудом сдерживало натиск союзников. Тогда Варда Склир атаковал с тыла «стену», но резерв, стойко сражаясь, не позволил нарушить боевой порядок. Русские и болгары не дрогнули, и только начавшаяся буря с дождем и песком, бившими им в лицо, затруднила их действия. Они решили прекратить сражение. Закинув щиты за спину, русские и болгары в страшной сече, сметая воинов противника, прорубили себе путь через ряды византийцев и ушли в крепость.
Под Доростолом 22 июля закончилась война с византийцами. На следующий день начались переговоры Святослава с императором, и тот «охотно принял предложение союза», записал византийский историк (4).
По договору Святослав оставлял Болгарию, а Цимисхий обязывался пропустить войско русских и выдавал на 22 тыс. воинов союзников по две меры хлеба. Император признавал права русских купцов в Византии и возобновлял торговые связи с Русью, но обязывал киевского князя не ходить с войском в Болгарию и «Корсуньскую страну» (Херсонес).
После заключения мира состоялась встреча русского князя и византийского императора. Святослав произвел на него сильное впечатление. Он прибыл на свидание в лодке, работая веслом наравне с другими гребцами. Его белая одежда ничем не отличалась от нарядов прибывших с ним дружинников. Сам князь был среднего роста, широкоплеч, строен, голубоглаз. Густые брови подчеркивали мужественный характер. В одном ухе висела серьга, украшенная драгоценными камнями. Переговорив с императором, Святослав вернулся в лодку и отбыл к своему войску.
Сановников императора поразила немногословность русского князя. Видимо, он не поверил заверениям византийских дипломатов.
Русский летописец, характеризуя их изворотливость, писал: «Так говорили греки, обманывая русских». Свидетельством лицемерия византийцев явилось их заявление о Болгарии: по их словам, они защищали эту страну от... русских. Впоследствии «защитник» Иоанн Цимисхий объявил царя Бориса и его семейство пленниками, а все захваченные болгарские земли - владением Византии. Болгарские города были переименованы на греческий лад: Преслав стал называться Иоаннополисом, Доростол - Феодорополисом.
Заключение мира с Русью не успокоило византийцев, кторые попрежнему опасались силы войска Святослава. Поэтому они подбили печенегов напасть на возвращавшуюся в ладьях русскую дружину. Печенеги закрыли подходы к порогам на Днепре. Часть войска вместе с воеводой Свенельдом ушла в Киев сухим путем. Но Святослав, деливший все тяготы походной жизни со своими воинами, не пожелал бросить раненых дружинников и остался с ними зимовать в устье Днепра. Весной 972 г. Святослав и оставшиеся дружинники, перенесшие голодную зиму, предприняли попытку с боем прорваться через пороги, где засели печенеги. В схватке с ними Святослав погиб. Из его черепа печенежский князь Куря сделал чашу для питья вина, оковав ее золотом. Печенег очень гордился знаменитым трофеем.
Дело Святослава продолжили его преемники. Выдержала испытание временем и память о совместной борьбе русских и болгар против византийцев. Накануне русско-турецкой войны 1877-1878 гг., когда русский народ готовился выступить в защиту Болгарии от османского ига, болгарские эмигранты, обращаясь к российскому правительству, писали о том, что болгарский народ помнит, как некогда русский князь Святослав избавлял его от византийцев.
Стратегия Святослава была подчинена тем крупным политическим целям, которые стояли перед Древнерусским государством. Внешняя политика была направлена на укрепление международных и экономических связей, обеспечения безопасности страны. И до Святослава проводились походы против Хазарии и Византии. Так было при князе Олеге в 907 и 911 гг., при его отце Игоре в 913 и 944 гг. Но эти мероприятия носили эпизодический характер. Походы Святослава отличались от предыдущих тем, что он стремился довести их до логического конца - разгромить основные силы соперников, обеспечив не только тыл, но и страну от опасности. Решение стратегических задач проводилось последовательно и планомерно. После разгрома Хазарского каганата и надежного обеспечения восточных границ Руси Святослав предпринял поход на Балканы. Ориентация князя-полководца в политических событиях, происходящих на границах Руси и Балканах, свидетельствует о том, что он был не только известным полководцем своего времени, но и незаурядным дипломатом. Организация и проведение военных действий против Византийской империи наглядно продемонстрировали широту его взглядов, учитывавших изменения в политической жизни сопредельных стран (5).
В тактике Святослав отдавал предпочтение наступательному бою. Он, используя и развивая лучшие качества русского воина, его стойкость в рукопашной схватке, противопоставил медлительной монолитной фаланге византийцев молниеносный мощный удар расчлененной «стены», рассредоточив ее по фронту, полагаясь на индивидуальные возможности ратника.
Примечательна и моральная подготовка воинов. Святослав был требователен к себе, а, следовательно, и ратник обязывался строго соблюдать воинский этикет - быть закаленным и храбрым. Полководец, обращаясь к ним, говорил: «Потягнем (построим) мужественно, братья, и дружина... Не посрамим земли Русской».
Полководческая деятельность князя Святослава стала для последующих поколений русских людей образцом выполнения воинского долга. Многие русские воины и князья следовали его примеру.
I. Кто такие хазары?
Прежде чем говорить об этих памятниках и их смысле, необходимо хотя бы кратко ответить на вопрос о том, кто такие хазары. Вопрос этот весьма сложен и многозначен. К тому же несмотря на то, что первые работы историков о хазарах появились еще в конце XVIII - начале XIX века, подлинное научное исследование истории хазар было осуществлено лишь в последние несколько десятилетий. Результаты этого исследования пока еще не стали достоянием хоть сколько-нибудь широкого круга людей, в том числе даже и тех, кто всерьез интересуется историей. В современных учебных и популярных книгах по истории Руси о хазарах говорится бегло и недостаточно внятно. И если, допустим, каждый знает о монгольском иге, словосочетание «хазарское иго» большинству читателей даже вообще не известно (хотя его употреблял еще Карамзин!).
Хазары в собственном, узком смысле слова - это кочевой тюркский народ, который вместе с целым рядом других народов в V–VI веках пришел в степные области между Черным и Каспийским морями из Южной Сибири. В середине VII века на Северном Кавказе сложилось весьма сильное государственное образование - Хазарский каганат, который пытался воевать даже с такой мощной державой, как Арабский халифат, нападая на его тогдашние владения в Закавказье (то есть нынешние Грузию, Армению, Азербайджан). Управлял хазарами каган (восточный титул, соответствующий западному «император») из древней династии тюркского происхождения - Ашина.
Позднее, в VIII веке, в Хазарском каганате совершился своего рода государственный переворот, который, правда, протекал постепенно, медленно и поначалу даже мирно (впоследствии он вызвал и жестокие гражданские войны). Переворот этот трактуется разными историками различно; наиболее убедительна концепция выдающегося археолога и историка С.П. Толстова (1907–1970), который, в свою очередь, опирался на труды виднейших русских востоковедов К.А. Иностранцева (1876–1941) и отчасти В.В. Бартольда (1869–1930). Правда, эта уже давняя, сложившаяся почти полвека назад концепция была подвергнута критике (в частности, в изданном в 1962 году трактате М.И. Артамонова «История хазар» (см. с. 283–288), но, хотя отдельные критические замечания были справедливы, в ряде исторических исследований самого последнего времени основные идеи С.П. Толстова как-то даже неожиданно нашли ряд веских подтверждений (в работах М.Г. Магомедова, Г.Е. Афанасьева, В.Н. Топорова и др.).
Общепризнано, что к концу VIII века власть в Хазарском каганате оказалась в руках очень малочисленной части его населения (от нескольких сот в начале до нескольких тысяч в конце ее господства), исповедующей иудаизм. Формально-то власть оставалась у хазарского кагана, но фактически всем управлял носитель, как сказали бы теперь, исполнительной власти - каганбек (царь) и занимавшие другие ключевые посты иудеи. Кагану воздавались самые высокие почести, но его власть имела чисто символический характер.
Как и почему это произошло? С.П. Толстов дрказывал, что властители пришли в начале VIII века к хазарам из Хорезма - среднеазиатского государства, расположенного в низовьях реки Амударья. В те времена Хорезм был одним из наиболее цивилизованных государств мира, в частности, уже более тысячелетия обладавшим письменностью, имевшим высокоразвитые зодчество, ремесла, военное искусство, торговлю, пути которой простирались от Балтики до Китая и от Северного Урала до Персидского залива.
Значительную роль в Хорезме играла иудейская община, явившаяся туда еще в V веке из Ирана (куда переместился в то время - после крушения Римской империи - основной центр мирового иудейства). В Иране правил тогда шахиншах Вахрам V Гур (421–438), жестокий гонитель христианства, а его сводный (по отцу) брат Парсэ, чья мать была дочерью «эксиларха» - главы могущественной иудейской общины Ирана, был наместником («марзбапом») в одной из главных иранских областей Хорасан, чья северная граница проходила близко к Хорезму. По сведениям иранских источников, Парсэ был основателем главного города Хорезма, получившего позднее название Кят (ныне - Бируни), но вначале называвшегося, как и государство, Хорезмом.
Согласно концепции С.П. Толстова, много иудеев бежало в Хорезм из Ирана позднее, в VI веке, - после поражения поддержанного ими «коммунистического» движения Маздака (который, кстати сказать, сам был, возможно, уроженцем Хорезма). В 712 году по инициативе или, по крайней мере, при активной поддержке иудейский общины в Хорезме разразился мятеж, во главе которого стоял младший брат верховного правителя - хорезмшаха - Хурзад. Хорезмшах был свергнут, но он призвал на помощь мощное арабское войско, которое подавило восставших, часть которых была казнена (4000 человек - по тем временам огромное число), а часть бежала к хазарам, которые, напомню, в это время вели войны именно с арабами (поэтому беглецы могли предстать в качестве друзей). Вместе с членами иудейской общины в Хазарский каганат эмигрировали связанные с мятежом хорезмийские зодчие, ремесленники, воины. Принеся с собой в государство кочевников-хазар достижения высокой городской цивилизации Хорезма, беглецы быстро сумели занять важное положение в жизни Хазарского каганата.
Новейшие археологические исследования показали, например, что в хазарских крепостях с VIII века «техника кладки стен является чуждой для местных строительных традиций… Башни крепостных стен… тяготеют к фортификационным традициям Средней Азии… особенно Хорезма».
Это подтверждается и в совсем другом исследовании, посвященном хазарской крепости, построенной и середине IX века в месте слияния реки Тихая Сосна с Доном. Стены крепости были воздвигнуты без фундамента, но его отсутствие, доказывает археолог Г.Е. Афанасьев, «не является признаком слабых строительных знаний, как это может показаться на первый взгляд». По наблюдению архитектора В.Л. Нильсена в Средней Азии «стены монументальных зданий обычно были такими толстыми, что не было необходимости устраивать фундаменты». А у хазарской крепости «толщина стен была около 6 м». Характерны и башни или, по крайней мере, башенные выступы на углах хазарской крепости, причем «расстояние от угловых башен до ворот..-35-45 м. Это как раз то расстояние, которое отделяло одну от другой куртины (то есть части крепостной стены. - В.К.) в Хорезме». Итак, хазарские крепости явно строили зодчие хорезмийского происхождения…
При походе хазар в Закавказье в 764–765 годах во главе войска оказывается хорезмиец Лстархаи, о котором в фундаментальном труде М.И. Артамонова «История хазар» сказано: «В хазарском правительстве он занимал место, непосредственно следующее за каганом» (то есть пост каганбека). Наконец, в качестве главной силы правителей каганата выступает семитысячная наемная гвардия, состоящая из воинов - выходцев из Хорезма.
Так или иначе к концу VIII века иудей Обадия становится полновластным каганбеком, а хазарский каган превращается в марионетку. Столица каганата переносится с Северного Кавказа в низовья Волги, на перекресток путей с Востока на Запад и с Юга на Север, где возникает крупнейший военный и торговый центр Итиль.
Выдающийся современный археолог и историк С. А. Плетнева, опираясь на сведения арабского историка X века Масуди, пишет, что к взявшему в свои руки власть каганбеку Обадии «стали стекаться… иудеи из разных мусульманских стран и из Рума (то есть Византии. - В.К.)… Вновь прибывающие евреи… заселили целые кварталы хазарских городов… Большое количество осело их и в Итиле. Они плотным кольцом окружили трон Обадии».
Обадия стал основателем иудейской династии, которая управляла Хазарским каганатом до 960-х годов - до победного похода Святослава. Правда, имеются сведения, что у него был предшественник по имени Булан (сообщается, что Обадия - «из сыновей Булана»), но сведения эти весьма туманны. «После Булана и Обадии правили их потомки, - пишет С. А. Плетнева, - Езекия, Манассия, затем брат Обадии - Ханукка, сын Ханукки - Исаак и потом Завулон, Мапассия, Нисси, Менахем, Вениамин, Аарон и Иосиф» (ук. изд., с. 8). Они и их иудейское окружение назывались хазарами, хотя в действительности не принадлежали к этому тюркскому народу.
Правя от имени безвластного кагана, Обадия и его потомки сумели - где силой, где хитростью - подчинить своей воле не только хазар, но и другие кочевые народы Северного Кавказа и Причерноморья; под их властью так или иначе, в тот или иной период оказывались аланы (предки современных осетин), болгары (предки современных татар, чувашей, балкарцев), печенеги, гузы, угры (венгры) и др. В случае надобности правители каганата весьма ловко использовали один народ для подавления другого.
В послании одного из подданных последнего хазарского каганбека (царя) Иосифа (середина X века) рассказывается, например: «Во дни царя Вениамина (деда Иосифа. - В. К.) поднялись все народы на козар… И пришли воевать царь Асия, и Турок, и Пайнила… только царь алан был подмогою… Все воевали против страны козар, а аланский царь пошел на их землю и нанес им поражение, от которого нет поправления, и ниспроверг их Господь пред царем Вениамином… Во дни царя Аарона воевал царь аланский против козар… Но Аарон нанял против него царя турок… и низвергся царь аланский перед Аароном, и тот взял его живым в плен… и взял дочь его в жены своему сыну, Иосифу… И с того дня напал страх пред козарами на народы, которые живут кругом них».
Для особо важных военных операций хазарские правители использовали своих хорезмийских наемников, которые, кстати сказать, были единственной наемной военной силой на тогдашнем Востоке. Их высокое жалованье гарантировалось тем, что Итиль забирал себе десятину (то есть десятую часть) со всех провозимых через него товаров (а через Итиль проходили, как уже говорилось, очень важные направления мировой торговли). Согласно договору, наемники как бы продавали свою жизнь: в случае бегства с поля боя их казнили, притом вместе с их семьями…
Самым, пожалуй, впечатляющим результатом деятельности хазарских правителей был тот факт, что они сумели за поразительно короткий срок превратить огромные массы кочевников в оседлых или даже городских жителей, поскольку для их целей нужна была постоянно готовая к действию и находящаяся в определенных местах военная сила. Процесс быстрого превращения кочевников в жителей хозяйственно-военных поселений и городов Хазарского каганата исследован в трактате С.А. Плетневой, который так и называется - «От кочевий к городам» (М., 1907).
Создав свое военное могущество, хозяева Итиля к середине IX века подчинили себе громадную территорию, простиравшуюся с запада на восток от Днепра (южнее Крыма) до Урала и с севера на юг от Оки до Кавказского хребта. Как говорится в одном из новейших исследований, обилие исторических работ о «хазарской проблеме» прежде всего «объясняется мощью и обширностью Хазарского государства, успешно соперничавшего с такими мировыми державами, как Арабский халифат и Византия».
Прежде чем двигаться дальше, целесообразно сделать одно отступление общего характера. В силу ряда причин любые исследования исторических конфликтов, связанных с еврейством, встречают в некоторых влиятельных кругах как бы заранее заготовленное негативное отношение: это, мол, никакое не исследование, но стремление возбудить враждебность к евреям. Можно сколько угодно изучать былую борьбу русских с татаро-монголами, поляками, французами, немцами и т. д., но о борьбе с Хазарским каганатом, во главе коего находились евреи, лучше, дескать, помалкивать… Именно этим, в частности, объясняется явно совершенно недостаточное знание этой эпохи в истории Руси, хотя речь идет ни много ни мало о важнейшей эпохе самого становления русской государственности и культуры.
Нет сомнения, что пора покончить с такого рода тенденциями. Разговор о тех или иных событиях истории может кому-то не нравиться, но, поскольку они, эти события, вполне реальны, замалчивать их недопустимо.
В 939 году Киевская Русь оказалась вовлечена в византийско-хазарский конфликт в Северном Причерноморье.
В начале 30-х гг. Х в. отношения между Византией и Хазарией приняли неприкрыто враждебный характер. Общей для обеих стран арабской угрозы больше не существовало, а вместе с ее исчезновением истаяла и та почва, на которой только и было возможно их временное сближение.
Собственные интересы Византии и Хазарии в Северном Причерноморье были прямо противоположны. Безопасность крымских владений всегда рассматривалась имперскими властями как насущная, а порой и первоочередная внешнеполитическая задача. Таврические области были необходимы Византии одновременно и для контроля над акваторией Черного моря, и для оказания военно-политического давления на варварские народы Северного Причерноморья; кроме того, по свидетельству Константина Багрянородного, на Таманском полуострове и в Адыгее находились многочисленные источники, дающие нефть важнейшую составную часть греческого огня. Официальное принятие Хазарией иудаизма вносило в политические распри заметный оттенок религиозного противоборства.
В борьбе с каганатом Византия прибегла к своей излюбленной тактике войны чужими руками, натравив на Хазарию соседние племена и народы. В 932 г. по просьбе императора Романа I Лакапина в набег на северокавказские земли каганата отправились аланы.
(Примечание: В 919 г. законный василевс ромеев Константин VII Багрянородный, 14-летний сын умершего императора Льва VI Мудрого, женился на Елене, дочери влиятельного вельможи Романа Лакапина, и присвоил тестю вначале титул василеопатора (отца императора, регента), а затем венчал его как кесаря и соправителя. С 920 по 944 г. Роман Лакапин фактически замещал на троне Константина VII. В 921 г. он сделал своим соправителем старшего сына Христофора (ум. в 931 г.), а в 924 г. соправителями Романа стали и два других его сына Стефан и Константин).
Однако они потерпели поражение, и по настоянию хазар аланский князь должен был удалить из Алании византийских миссионеров. Спустя несколько лет злодей Романус, как называет византийского правителя еврейский автор Кембриджского документа, возбудил жестокое преследование иудеев в самой империи. Византийские евреи толпами хлынули в сопредельные страны. Это произошло потому, объясняет арабский историк Масуди, что правящий ныне византийский император Арманус [Роман I] принуждал всех евреев своего царства к принятию христианства. Многие евреи удалились вследствие этого из Византийского царства в Хазарскую землю. В Хазарии поступок Романа оценили как недружественный акт. В ответ на преследование единоверцев хазарский царь (бек) Иосиф обрушил гонения на христиан, уничтожив, по свидетельству Кембриджского анонима, многих необрезанных. Тогда, говорит тот же источник, злодей Романус послал большие дары Х-л-го, царю Руси, подстрекнув его совершить злое дело напасть на хазар.
Обращение Романа I к Олегу II (Х-л-го, см. историю) говорит о том, что именно его Византия рассматривала как легитимного правителя Руси. Это и естественно, поскольку он был прямым наследником вещего Олега, с которым империя в 911 г. заключила договор о непревратной любви. Непосредственных политических обязательств стороны тогда на себя не взяли. Но знаменитый щит, повешенный Олегом на царьградских вратах, остался символом того, что вещий князь с этих пор объявил себя военным союзником Византии (В символике народов средневековой Европы щит символизировал защиту, покровительство; в древнерусском языке имелось слово победница со значением заступница. См.: Данилевский И.Н. Древняя Русь глазами современников и потомков (IX XII вв.). М., 1999. С. 365 366). Империя вспомнила об этом уже в 924 г., когда болгарский царь Симеон с огромным войском осадил Константинополь. Чтобы спасти столицу, Роман I, по свидетельству константинопольского патриарха Николая Мистика, призвал на помощь всех задунайских варваров русов, венгров, печенегов, аланов. Мощное нашествие, насколько я могу судить, готовится или уже готово императорскими стараниями против вашей державы и твоего народа, писал Николай Симеону, поскольку росы, а с ними печенеги, еще аланы и западные турки [венгры] все единодушно настроены идти войной на тебя Знай же, говорю снова, если я что-нибудь понимаю относительно императорского предприятия, поднятого против вас, что вся эта масса народа, собравшегося для вашей погибели, и турки, и аланы, и печенеги, и росы, а также другие скифские племена, не остановятся, пока не уничтожат вконец весь народ болгаров.
Антиболгарская коалиция, впрочем, так и не состоялась, но угроза подействовала, и Симеон пошел на мировую.
И все же это обращение византийского правительства к русам было скорее жестом отчаяния, нежели обдуманным политическим шагом. По большому счету византийская дипломатия не принимала Олегову Русь в расчет при создании благоприятных для империи политических комбинаций в Северном Причерноморье. И вот появление в 930-х гг. киевских дружин в устье Днепра и в Горном Крыму наконец-то заставило константинопольских политиков учесть эту новую силу, дабы использовать ее в своих интересах. Богатые подарки, отправленные Романом Олегу II, должны были подтвердить, что любовь византийских императоров к светлым князьям русским за эти годы нисколько не охладела.
Война Олега II с Хазарией
Никакое другое состояние не ценилось русами так высоко, как положение наемника на службе у василевсов. В старинных песнях карпатских русинов, записанных в XIX в., поется: В чистом поле шатер стоит; в шатре сидят добры молодцы, сидят они, думу думают: как пойдем мы к кузнецу доброму, покуем себе медные челна, медные челна, золотые весла; как пустимся мы на тихий Дунай, вдоль Дуная под Царь-город. Ой, чуем там доброго пана, что платит щедро за службу молодецкую: дает, что год, по сту червонных; по сту червонных да по вороному коню; по вороному коню да по сабельке; по сабельке да по кафтанчику; по кафтанчику да по шапочке; по шапочке да по красной девице (Соловьев С.М. Сочинения. История России с древнейших времен. Кн. I. Т. 1. М., 1993. С. 258).
Поэтому привезенные в Киев груды золотых монет и украшений сами по себе были в глазах русов достаточным основанием для того, чтобы взяться за мечи. Но Олег, легко и быстро соглашаясь на предложение Романа, имел на это свои личные резоны. Недавние военные подвиги Свенгельда на Нижнем Днепре подняли политический престиж Игоря и Киевского княжества, но ничего не дали Олегу и державе светлых князей. Олег нуждался в громком успехе, он грезил об обильной добыче, чтобы укрепить свое шаткое положение в Киеве. Для достижения этой цели он мог рассчитывать только на свои собственные силы. Одна деталь из сообщения Кембриджского анонима, о которой будет сказано ниже, позволяет заключить, что численность Олегова отряда была невелика. По всей видимости, в походе против хазар ему сопутствовала только его личная дружина четыреста мужей из числа богатырей, его сподвижников, упоминаемых Ибн Фадланом.
Олег нацелился разорить хазарский город в восточной Таврике, обозначенный в Кембриджском документе как С-м-к-рай или С-м-к-рия. Точной локализации этот топоним не поддается. Вероятно, эта крепость находилась поблизости от Керчи, запиравшей проход из Черного моря в Азовское, и, следовательно, была хорошо известна русам, так как торговый маршрут русских купцов, связывавший Черное море с Хазарией и Волжской Булгарией, пролегал через Керченский пролив. Таким образом, захват С-м-к-рая должен был нанести сильный удар по торговым и военным интересам каганата в Северном Причерноморье. Развязывая войну против Хазарии на территории восточного Крыма, Олег явно рассчитывал на поддержку местных русских князей. Возможно, он надеялся впоследствии противопоставить дружины Черноморско-Азовской Руси возраставшему могуществу Киева.
В 939 г. русские ладьи внезапно вошли в Керченский пролив. Нападение было хорошо подготовлено. Олег нанес удар в то время, когда в С-м-к-рае не было градоначальника. Организовать оборону было некому. В темноте русы подплыли к С-м-к-раю, и той же ночью город оказался в руках Олега. И пришел тот [Олег] ночью к городу С-м-к-раю, сокрушается Кембриджский аноним, и захватил его обманным путем, так как не было там правителя, раб-Хашмоная. Ограбив жителей и городскую казну, Олег отослал добычу в Киев, сам же с дружиной засел в С-м-к-рае. Черноморские русы, видимо, не остались в стороне от этих событий и, возбужденные успехом Олега, принялись грабить хазарские поселения в Крыму и хазарских купцов.
Дальнейшие события развивались стремительно. Очень скоро о случившемся узнал местный хазарский губернатор. В Кембриджской рукописи он носит еврейское имя Песах или Бул-ш-цы. Последнее прозвище является титулом. В форме балгиций он известен по византийским источникам, где означает правителей черных булгар орды, осевшей в Восточном Приазовье. Черные булгары еще в VII в. подчинились хазарам, сохранив, однако, племенную автономию (Артамонов М.И. История хазар. Л., 1962. С. 373; Коковцов В.К. Еврейско-хазарская переписка в Х веке. Л., 1932. С. XXXIV). Вероятно, Песах был представителем хазарской администрации, начальником области, включавшей Керченский пролив, или зависимым от Хазарии булгарским князем, принявшим иудейство. По словам анонимного автора Худуд аль-Алам, черные булгары (Внутренняя Булгария) народ храбрый, воинственный, внушающий ужас он обладает овцами, оружием, военным снаряжением. Их отношения с русами были враждебными: Внутренняя Булгария находится в состоянии войны со всей Русью.
Песах оказался талантливым организатором и деятельным военачальником. Очень скоро он вторгся в Крым со своим войском должно быть, с подчиненной ему ордой черных булгар. Глубокий Керченский пролив, в котором господствовал русский флот, был непреодолимой водной преградой для булгарской конницы, и, по всей видимости, войско Песаха проникло на полуостров с севера, через Перекопский перешеек. Сам ход крымской кампании подтверждает это предположение. Прежде всего Песах ударил по византийским владениям на южном побережье Крыма так называемым Климатам, протянувшимся от Херсона до Боспора. Эта линия приморских укреплений империи в Х в. состояла более чем из 30 крепостей, замков, монастырей (Баранов И.А. О восстании Иоанна Готского // Феодальная Таврика. Киев, 1974. С. 153 и след.; Домбровский О.И. Средневековые поселения и исары крымского Южнобережья // Феодальная Таврика. Киев, 1974. С. 8 и след.). Многие из них были разрушены Песахом. Как сообщает Кембриджский документ, и пошел тот [Песах] в гневе на города Романуса и перебил всех от мужчин до женщин. И захватил он три города и, кроме того, много селений. Затем его войско осадило Херсонес, но крепкие стены спасли город от разграбления.
Из южного Крыма военные действия перенеслись в восточную его часть. О войне Песаха с русами Кембриджский документ говорит очень невнятно. Можно только понять, что Олегу пришлось оставить С-м-к-рай, причем из его людей умерло 90 человек. Такие потери могли быть чувствительны для русов лишь в том случае, если все их войско состояло из трех-четырех сотен дружинников. Следовательно, как уже говорилось выше, набег на С-м-к-рай был предпринят Олегом силами одной его дружины, численность которой Ибн Фадлан оценил в четыреста богатырей. Вслед за поражением Олегова войска разгрому подверглись поселения русов в восточной Таврике: И избавил [Песах хазар] от руки русов и поразил всех находившихся там мечом.
Далее в Кембриджской рукописи говорится, что Песах не удовлетворился водворением порядка и спокойствия в Крыму и пошел на Х-л-го, то есть совершил поход в глубь Русской земли. Война Песаха с Х-л-го продолжалась четыре месяца почти весь военный сезон того времени. Подробности похода остаются неизвестными, но в конце концов русы были вновь побеждены: и Бог подчинил его [Х-л-го] Песаху, и он направился и нашел добычу, которую [Х-л-го] захватил в С-м-к-рае.
Торжество Песаха было полным. Олегу пришлось не только расстаться с награбленным добром, но и повернуть оружие против своего союзника Византийской империи. На переговорах с хазарским полководцем он попытался свалить вину за свой крымский набег на василевса ромеев: Это Романус побудил меня сделать это. Песах возразил: Если это так, то иди войной на Романуса, как ты воевал со мной, и тогда я оставлю тебя в покое. Если же нет, то умру или буду жить, пока не отомщу за себя. И тогда Олег против своей воли пообещал Песаху выполнить его требование. Но война с Византией закончилась еще более сокрушительным поражением русов.
Историки, некритично использующие указанное сообщение Кембриджского документа, порой говорят даже о размещении в Киеве хазарского гарнизона, ссылаясь на название одного киевского района Козаре (Голб Н., Прицак О. Хазарско-еврейские документы Х века / Науч. ред., послесл. и коммент. В. Я. Петрухина. М.; Иерусалим, 1997). Однако мнение это неосновательно. Термин козаре имеет общеславянские корни, а сходные топонимы распространены далеко за пределами Киевской Руси: в средневековых польских документах встречаются населенные пункты Козара, Козарки, Козаровичи; на Среднем Дунае имелись Козар и Козари; даже Новгородская земля обзавелась урочищем Хазарницы на реке Ловати. Названия всех этих местечек, не исключая и киевского Козаре, восходят к праславянскому слову kozarъ козий пастух (Этимологический словарь славянских языков. Вып. 12. М., 1985. С. 21 22). Столь же неоправданна ссылка на известие Масуди: русы и славяне войско царя [Хазарии] и его рабы. Под рабством русов арабский писатель в данном случае подразумевает не владычество Хазарии над Киевской Русью, а абсолютную власть кагана над жизнью его воинов, среди которых было немало русско-славянских наемников. По сообщению Йакута, если хазарское войско обращалось в бегство, то предается смерти всякий, кто из него возвратится к нему [кагану] .
Нет ни малейших сомнений, что, начиная с сообщения о разорении Песахом собственных владений Х-л-го, история под пером еврейского анонима перерастает в ура-патриотический роман. Появляются выразительные диалоги, зато исчезают исторические реалии, события происходят в безвоздушной среде авторского вымысла. Куда, например, девались печенеги? Ведь совершить переход от Азовского моря к Киеву, минуя их кочевья, было невозможно. Не назван ни один географический пункт, даже место переговоров Песаха с Х-л-го. Очевидным абсурдом выглядит объявление войны русами более сильному противнику (грекам) после поражения от более слабого (черных булгар). Нечего и говорить о том, что покорение Русской земли силами булгарской орды, пусть даже при помощи более или менее многочисленного хазарского отряда, в середине Х в. было уже совершенно немыслимым делом. В договоре Игоря с греками 944 г. соотношение сил русов и черных булгар предстает совершенно в ином (и безусловно истинном) свете: киевский князь берет на себя обязательство не допускать набегов булгарской орды на херсонские земли. А его современник хазарский царь Иосиф, был озабочен не тем, как собрать дань с русов, а тем, чтобы не допустить ограбления ими прикаспийских областей. В письме к Хасдаю ибн Шафруте, датируемом 40 50-ми гг. Х в., одну из главных своих заслуг он видел в том, что не позволяет русам, приходящим на кораблях, входить в Каспийское море и нападать на мусульман.
(Примечание: Сефард (испанский еврей) Хасдай ибн Шафрут был приближенным кордовского халифа Абдаррахмана III (912 961). Узнав от еврейских купцов, что правитель далекой Хазарии является его единоверцем, он отправил с ними письмо, содержавшее различные вопросы к хазарскому царю, касавшиеся его страны. Ответил на это послание один из последних правителей каганата царь Иосиф).
Если бы я оставил их в покое на один час, пишет Иосиф, они уничтожили бы всю страну измаильтян до Багдада. Стало быть, в 939 г. победоносный Песах поразил мечом далеко не всех русов Таврики.
Ничего не знает о подчинении киевских русов хазарам другой современный писатель Константин Багрянородный.
Для лаврового венка досточтимого Песаха эти свидетельства столь же пагубны, как осенняя буря для увядшей листвы. Наконец, то обстоятельство, что вся история с покорением Руси нужна автору Кембриджской рукописи лишь для того, чтобы мотивировать последующий поступок Х-л-го нападение на Константинополь, совершенное на самом деле не им, а князем Игорем, окончательно изобличает литературное происхождение всего фрагмента. Во времена Игоря эпоха хазарской дани для киевских полян давно канула в прошлое.
Истина заключается в том, что неудача Олега в Крыму действительно имела следствием его поражение в Русской земле. Но победителем светлого князя здесь был не опытный военачальник дряхлевшего каганата, а юный предводитель киевских дружин, использовавший победу Песаха в Крыму в своих интересах.
Изгнание Олега II из Киева
Правда, до открытого столкновения, по-видимому, не дошло. Во всяком случае, моравское летописание (в изложении Хр. Фризе) представляет дело так, что Игорь старался осторожно устранить его [Олега] с дороги. Но Олег был слишком умен и слишком прозорлив, он сейчас заметил расставленные сети и потому заблаговременно позаботился о безопасности, собрав все свои сокровища, бежал с ними в Моравию. Когда же Оттон I вооружил в 939 г. моравов против герцога богемского [чешского князя] Болеслава, знатнейшие моравы, во внимание к высоким доблестям Олега, предложили ему моравскую корону и сделали королем [великим князем] (Фризе Хр.Ф. История польской церкви. Т. I. Варшава, 1895. C. 41).
Неизбежное свершилось: Киев был навсегда потерян для светлого князя. Но победитель подчинен необходимости в не меньшей степени, чем побежденный. Следующий политический шаг Игоря был предопределен его вновь приобретенным положением независимого государя, великого князя Русской земли он должен был добиться подтверждения своего политического статуса со стороны императора ромеев.
Русь была против Хазарии, но военных действий против нее не вела. Именно Святослав положил конец существованию Хазарского каганата .
Последним восточнославянским племенем, которое платило дань хазарам оставались вятичи, занимавшие обширные лесные территории в бассейне Оки. Готовясь к войне с Хазарией, Святослав задумал распространить власть Киева на Вятичскую землю, включить ее в состав единого государства руссов.
Первый поход на вятичей. Летописец весьма немного словно описывает первое состоявшееся в 964 году, военное выступление Святослава. По его словам, киевский князь "пошел на Оку-реку и на Волгу, и встретил вятичей, и спросил их: "Кому дань даете?" Они же отвечали: "Хазарам по щелягу от рала" ". Таким образом, в тех краях единицей обложения служил плуг земледельца, с которого следовало уплатить кочевникам "щеляг" - серебряную монету. Переговоры Святослава со старейшинами о признании его своим властелином результата не принесли. Они опасались, что едва киевский князь с войском уйдет, налетят хазары и покарают их.
"...Пошел Святослав на хазар". В 965 году, покинув владения вятичей, Святослав направился к западным провинциям Хазарского каганата, расположенным на Кубани и в Среднем и Нижнем Подонье. Летописец рассказывает: "...Пошел Святослав на хазар. Услышали о том хазары, выступили против с князем своим, каганом, и сошлись на битву. И в битве одолел Святослав хазар... " Русские захватили и разрушили мощный форпост в среднем течении Дона - крепость Саркел. Другие захваченные территории каганата разорению не подвергались, и многие жители тех мест вернулись в свои жилища. Это свидетельствует о том, что Святослав не просто нанес Хазарии поражение, а постарался подчинить ее власти Киева.
Крепость Саркел. Взятая Святославом крепость Саркел была выстроена в первой половине IX века византийскими инженерами во главе с Петроной Каматиром, посланными в Хазарию басилевсом Феофилом по просьбе кагана. Форпост был необходим для контроля над передвижением судов по Дону. Прибыв на место, греки не обнаружили там никаких строительных материалов. Они соорудили печи и стали делать кирпич, готовя известь из мелких речных ракушек. Крепость возводили на мысе, но затем выкопали широкий и глубокий ров, превратив мыс в остров. В плане крепость была прямоугольной, причем углы всех строений были ориентированы по сторонам света. Толстые, высокие крепостные стены были усилены башенными выступами и массивными угловыми башнями. Крепость имела несколько линий обороны. Внутри делилась на две части поперечной стеной. В меньшую юго-западную часть можно было попасть только изнутри, в ее южном углу располагалась укрепленная квадратная в сечении башня - донжон. Гарнизон Саркела составлял 300 человек.
Победа над ясами и касогами. Разгромив главные силы хазар, Святослав двинулся вниз по Дону. "Повесть временных лет" сообщает, что князь "победил ясов и касогов ". Историки подразумевают под "ясами" осетин (алан), а под "касогами" - черкесов. Когда-то они действительно проживали в предгорьях Северного Кавказа, однако Святославу они встретились на Дону, на землях Хазарского каганата. Далее, следуя вдоль побережья Азовского моря, русский князь направился к хазарскому городу Тмутаракани, где основал военный форпост. Возможно, тогда же Святослав занял Корчев (Керчь) на восточной оконечности Крымского полуострова.
Помнить великие победы наших предков – святой долг каждого из нас, ибо знание о тех великих победах прошлого несут в себе ключи к пониманию того, как нужно строить своё будущее. Как помним мы победу дедов наших в Великой Отечественной войне над гитлеровским нацизмом 1945 года, так должны мы чтить и помнить неоценимый вклад в развитие Руси победы князя Святослава Храброго в 964 году над Хазарией.
О Святославе замолвите слово
Мало кому за пределами нашей Родины известно имя воина, правителя и человека – Великого князя Киевского Святослава Игоревича, прозванного Храбрым. Но ещё меньше известно, что правильное имя его Светослав, а не Святослав, так как имя его происходит от слова «Свет», а не «свят». Так, заменив лишь одну букву, враги Руси убили правильное понимание его имени, которое образовано из двух таких прекрасных слов как Свет и Славить. В итоге, получилось мужское имя Светослав, означавшее того, кто славит свет или свет славящего. Кроме того, в отличие от Александра Македонского, которого наши предки называли тёмным воином, князя-воина Светослава народ называл Светлым Князем и Светлым Воином.
Князь Светослав Игоревич с детства воспитывался, как воин. Воспитателем, наставником Святослава был варяг Асмуд (варяги были высшей кастой профессиональных воинов, формировавшейся из разных народов Славяно-Ариев), учивший юного воспитанника быть первым и в бою, и на охоте, крепко держаться в седле, управлять ладьёй, плавать, укрываться от вражеских глаз и в лесу, и в степи. Полководческому искусству обучал Светослава другой варяг – главный киевский воевода Свенельд.
Будучи трёхлетним ребёнком в 945 году н.э., а правильнее в лето 6453 от СМЗХ (Сотворение Мира в Звёздном Храме – новое летоисчисление наших предков, которое берёт своё начало от момента заключения мирного договора после победы в войне над Древним Китаем), он принял участие в своём первом сражении. Было это в тот раз, когда княгиня Ольга вместе с дружиной отправилась на войну с древлянами, чтобы отомстить за убитого мужа, князя Игоря. Князь Игорь решил собрать подать по второму кругу, за что и был убит древлянами. Впереди киевской дружины на коне сидел Святослав. И когда сошлись оба войска – киевское и древлянское, то маленький Светослав бросил копьё в сторону древлян. Тогда ещё Светослав был совсем мальчиком, поэтому копьё улетело недалеко – пролетело между ушей коня и ударило коня в ногу. Но киевские воеводы сказали: «Князь уже начал, последуем, дружина, за князем». Таков был древний обычай русов – только князь мог начать битву. И неважно, в каком возрасте пребывал князь.
Кстати, слово КНЯЗЬ по расшифровке Гриневича Г.С. на древнем праязыке наших предков – КЪНАЗЬ, означает «к совершенству (утончённости) земли имеющий отношение или, просто, сокровенность (утончённость) земли»!
Пока Светослав подрастал и набирался опыта и мужества, княжеством правила его мать княгиня Ольга. Но Светослав Игоревич не был похож на свою мать. Если Ольга приняла крещение в греческую религию, которая впоследствии стала христианской, то Светослав оставался носителем ведических знаний и традиций своих предков.
Сквозь века сохранилось описание его портрета византийским историком Львом Диаконом: «Среднего роста, с широкой грудью, глаза голубые, густые брови, безбородый, но с длинными усами, на бритой голове только одна прядь волос, что свидетельствовало о его знатном происхождении. В одном ухе он носил серьгу с двумя жемчужинами…»
Больше всего Светослав ценил боевые доспехи и оружие. Древняя летопись «Повесть временных лет» повествует о князе Светославе, как об истинном воине. Ночевал не в шатре, а на конской попоне, с седлом в головах. В походах не возил он с собой ни возов, ни котлов, не варил мяса, но тонко нарезав конину или говядину, или же мясо диких зверей, жарил на углях и так ел. Такими же выносливыми и неприхотливыми были и его воины. Зато дружина Светослава, не обременённая обозами, передвигалась очень быстро и появлялась перед противником неожиданно, наводя на них страх.
Сам же Светослав не боялся своих противников. Когда выходил он в поход, то всегда посылал в чужие земли весть-предупреждение: «Иду на вы!» Что означало – хочу идти на вас, то есть вы мои враги. Забавно то, что на «вы» наши предки называли врагов, а сейчас это слово уважительного обращения к незнакомому человеку или старшему по возрасту.
Не нападать без предупреждения, не стрелять в безоружного, или не равного по силе противника – это кодекс воинской чести, древняя традиция Славяно-Ариев, которую чтил и соблюдал великий Светлый Воин князь Светослав.
Кроме воинской чести и мужества, выдающейся особенностью характера Светослава, как Светлого Воина, была его непримиримая борьба с ростовщичеством, приносимым на Русь хазарами. За то, что брали деньги под проценты и давали под проценты другим, рубил обе руки. Считал ростовщичество растлением души и денежным рабством, порождающим все пороки. А хазар, промышлявших на Руси кредитованием, приковывал к плоту и сплавлял по Днепру в Чёрное море.
Хазарcкий Каганат
Хазарское государство – Хазарский Каганат – самое сильное и богатое государство на юго-востоке от границ Киевской Руси. Располагалось оно в низовьях Волги, растянувшись на запад и на восток вплоть до Мордовии, включая такие территории, как Северный Афганистан, Крым (Тмутаракань – один из её городов). Хазарский город Семендер находился на Северном Кавказе, Саркел – в междуречье Волги и Дона, нижнего их течения. Столица Итиль находилась как раз в устье Волги, примерно на месте современной Астрахани.
До закабаления персидскими иудеями (и-УД-ей – означает иссекающие УД, т.е. обрезанные, а УД – мужской половой орган, откуда произошли слова УДовольствие – получение сексуального наслаждения, УДочка, УДилище) в середине 6 века н.э. Хазарии, в ней довольно дружно жили белые и чёрные хазары. Белыми хазарами называли тогда правящую касту профессиональных воинов из Славяно-Ариев, в то время как чёрными хазарами называли тюркские племена, пришедшие в низовья реки РА (Волги – Итиль) из глубин Азии, как беженцы из Древнего Китая. По сути своей, чёрные хазары были представителями жёлтой расы с примесями чёрной расы. У них были чёрные волосы, чёрные глаза и смуглая (жёлтая) кожа, за что и были они прозваны чёрными хазарами.
Хазария существовала как многонациональное государство, в котором люди как белой, так и жёлтой расы мирно жили бок о бок друг с другом. В таком же мире и согласии Хазария жила и со своими соседями. Выгодное месторасположение Хазарии (через Хазарский Каганат проходил знаменитый «Великий шёлковый путь») привлекло в страну персидских иудеев из колена Симонова, которые начали переселяться сюда после совершённой ими революции в Персии, когда евреи начисто обобрали персидский народ, и со всеми их богатствами бежали из страны. Подробнее о том, как была уничтожена Персидская Империя, которую основали предки Славяно-Ариев, можно прочитать в статьях и книгах Николая Левашова…
Используя так называемый институт еврейских невест (специально обученные сексуальной магии еврейские женщины), отдавая их замуж за представителей высшей хазарской знати, евреи завладевали всеми ключевыми государственными постами. Как? Очень просто. Дети, рождённые от иудейки, являются исключительно иудеями. Именно по материнской линии передаётся национальный признак среди евреев. Итак, через поколение все ключевые должности в хазарском государстве были заняты детьми, рождёнными от иудейских жён и мужских представителей правящей иерархии Хазарского Каганата. Занимая высокие должности среди элиты, евреи-хазары стали всячески способствовать развитию торгового бизнеса для своих соплеменников. Получив экономику страны в свои руки, они также стали прибирать к рукам и политическое влияние.
Евреев по матери среди военной элиты было всё ещё немного, но и в их среде пришло время для восстания. Обадия, опираясь на хазарскую знать еврейского происхождения, с помощью наёмников – печенегов и гузов – развязал гражданскую войну, в результате которой хазарские тюрки были разбиты и вынуждены были покинуть Родину и осесть на территории современной Венгрии. После победы над хазарскими тюрками в гражданской войне, хазарские евреи обложили местное население тяжелейшей данью. Тех хазар, которые не покинули свою Родину, евреи превратили в самых настоящих рабов.
В очередной раз евреи старательно «отблагодарили» народ, который предоставил «беженцам» убежище на своей территории. Параллелей в недалёком прошлом можно найти много – Палестина, Персия, а современная Украина и Россия пребывают в таком же положении, как и тысячу лет назад народ Хазарии.
Полный контроль караванных путей, проходящих через Хазарский Каганат, позволил евреям создать торговую монополию, когда они стали контролировать закупочные цены и продажные цены ввозимых и местных товаров. В результате чего на товары местного производства были установлены минимальные закупочные цены, что приводило к ограблению местных товаропроизводителей, а на продаваемые евреями товары устанавливались максимальные цены, что давало евреям сверхприбыли за счёт откровенного грабежа производителей и покупателей.
