Мудрости от Шекспира
Oтрицание своего дарования - всегда ручательство таланта.
Бедна любовь, если ее можно измерить.
Бедная мудрость часто бывает рабой богатой глупости.
Безнравственностью не достигнешь большего, чем правдой. Добродетель отважна, и добро никогда не испытывает страха. Я никогда не пожалею о том, что совершил доброе дело.
Благословенны миротворцы на земле. Люби всех, доверяй избранным, не делай зла никому.
Болезни отчаянные излечивают и средства только отчаянные.
Болезнью шутит тот, кто ран не ведал.
Будь верен себе, и тогда столь же верно, как ночь сменяет день, последует за этим верность другим людям.
В природе есть и зерна и труха.
В страданиях единственный исход
По мере сил не замечать невзгод.
В уме нечутком не место шуткам.
Видеть и чувствовать - это быть, размышлять, жить.
Внешняя красота еще драгоценнее, когда прикрывает внутреннюю. Книга, золотые застежки которой замыкают золотое содержание, при обретает особенное уважение.
Восхваление утраченного порождает дpaгoцeнные воспоминания.
Все влюбленные клянутся исполнить больше, чем могут, и не исполняют даже возможного.
Всякое препятствие любви только усиливает ее.
Где мало слов, там вес они имеют.
Глупость и мудрость с такой же легкостью схватываются, как и заразные болезни. Поэтому выбирай себе товарищей.
Глупость служит уму точилом.
Гнилое не терпит прикосновения.
Гнусному и доброта и мудрость кажутся гнусными; грязи - только грязь по вкусу.
Горе налегает сильнее, если заметит, что ему поддаются.
Доброта в женщине, а не соблазнительные взоры завоюют мою любовь.
Дурацкий колпак мозгов не портит.
Если бы все те, у кого строптивые жены, дошли до отчаяния, то десятая часть человечества повесилась бы.
Если бы не бьло разума, нас заездила бы чувственность. На то и ум, чтобы обуздывать ее нелепости.
Если бы острое слово оставляло следы, мы бы все ходили перепачканные.
Если смерти серп неумолим
Оставь потомков, чтобы спорить с ним!
Если у вас есть слезы, приготовьтесь пролить их.
Есть ли что-нибудь чудовищнее неблагодаpного человека?
Желание - отец мысли.
Жить только для себя - есть злоупотребление.
Заносчивость - непрочный матерьял
Она, как стиранная ткань, садится.
Зверь самый лютый жалости не чужд. Я чужд, так значит я не зверь.
Здоровье - дороже золота.
И хорошие доводы должны уступать лучшим.
Из всех низких чувств страх - самое низкое.
Излишняя забота - такое же проклятье стариков, как беззаботность - горе молодежи.
Излишняя торопливость, точно так же как и медлительность, ведет к печальному концу.
Иногда мы и в самой потере находим утешение, а иногда и самое приобретение горько оплакиваем.
Интрига составляет силу слабых. Даже у дурака хватает всегда ума, чтобы вредить.
Истина любит действовать открыто.
Истинная любовь не может говорить, потому что истинное чувство выражается скорее делом, чем словами.
Истинная честность живет часто как жемчужина в грязной устричной раковине.
Как далеко простираются лучи крохотной свечки! Так же сияет и доброе дело в мир
ненастья.Когда дружба начинает слабеть и охлаждаться - она всегда прибегает к усиленной вежливости.
Кому не хватает решительной воли - не хватает ума.
Краткость - душа остроумия.
Кто любит, чтобы ему льстили,- стоит льстеца.
Кто светит, тот и видеть лучше будет.
Лаской лжец умеет прикрываться.
Легкое сердце живет долго.
Лживое лицо скроет все, что задумало коварное сердце.
Любовь - над бурей поднятый маяк,
Не меркнущий во мраке и тумане,
Любовь - звезда, которою моряк
Определяет место в океане.
Любовь бежит от тех, кто гонится за нею, а тем, кто прочь бежит, кидается на шею.
Любовь всесильна: нет на земле ни горя - выше кары ее, ни счастья - выше наслаждения служить ей.
Любовь придает благородство даже и тем, которым природа отказала в нем.
Любовь с рассудком редко живет в ладу.
Любовь сильнее страха смерти.
Люди - хозяева своей судьбы.
Маленькие люди становятся великими, когда великие переводятся.
Моя честь - это моя жизнь; обе растут из одного корня. Отнимите у меня честь - и моей жизни придет конец.
Мужчины смахивают на апрель, когда ухаживают, и на декабрь, когда уже женаты.
Мы молимся о милосердии, и эта молитва должна научить нас с почтением относиться к милосердным поступкам.
Надежда на радость немного меньше, чем сбывшееся удовольствие.
Наша жизнь - одна бродячая тень, жалкий актер, который кичится какой-нибудь час на сцене, а там пропадает без вести; сказка, рассказанная безумцем, полная звуков и ярости и не имеющая никакого смысла.
Наша личность - это сад, а наша воля - его садовник.
Наша слава лишь мнением народным создается.
Не вдавайтесь в извинениях в такие же крайности, как в оскорблениях.
Не давай языка необдуманным мыслям и никакой необдуманной мысли не приводи в исполнение.
Не любит тот, кто про любовь всем трубит.
Не скреплена дружба умом - легко расторгает ее и глупость.
Не хватайся за колесо, когда оно вниз катится: шею сломишь понапрасну. Вот если оно вверх идет, держись за него: сам наверху будешь.
Небольшие жеманные стихотворения раздражают нервы больше, нежели скрип немазаных колес.
Ни в чем я не нахожу такого счастья, как в душе, хранящей память о моих добрых друзьях.
Ни один порок не настолько прост, чтобы не принимать с внешней стороны вид добродетели.
Никогда не найдешь женщины без готового ответа, разве что она окажется без языка.
Ничто не бывает постоянно одинаково хорошим, потому что и хорошее, делаясь чересчур уж полнокровным, умрет от своего же переизбытка.
Ничто не ободряет так порока, как излишняя снисходительность.
О том, что утрачено и утрачено невозвратимо, горевать бесполезно.
Общая участь всех хвастунов: рано ли, поздно ли, а все-таки непременно попадешь впросак.
Одним взглядом можно убить любовь, одним же взглядом можно воскресить ее.
Одно из прекраснейших утешений, которые предлагает нам жизнь,- то, что человек не может искренне пытаться помочь другому, не помогая самому себе.
Опасна власть, когда с ней совесть в ссоре.
Подтверждение истины никогда не излишне, даже и тогда, когда спит всякое сомнение.
Работа, которую мы делаем охотно, исцеляет боли.
Разбойник требует: кошелек - или жизнь. Врач отнимает и кошелек, и жизнь.
Разумный глупец лучше глупого мудреца.
Ребячество - плакать от боязни того, что неизбежно.
Ревнивцы не нуждаются в поводе: они часто ревнуют совсем не по поводу, а потому, что ревнивы.
Ревность - чудовище, само себя и зачинающее, и рождающее.
Рыбы в море поступают как люди на земле: большие поедают малых.
Самое лучшее - прямо и просто сказанное слово.
Самопочитание никогда не бывает столь мерзостно, как самоунижение.
Слезы - оружие женщин.
Слова - ветер, а бранные слова - сквозняк, который вреден.
Слова любви немеют при разлуке.
Совет друга - лучшая опора против врагов.
Сомнения - предатели: заставляя бояться попытки, они лишают нас и того добра, которое часто мы могли бы приобрести.
Сон - бальзам природы.
Страх - всегдашний спутник неправды.
Счастлив тот, кто, слыша хулу себе, может ею воспользоваться для исправления.
Счастья целиком без примеси страданий не бывает.
Так сладок мед, что, наконец, он горек. Избыток вкуса убивает вкус.
Только настоящий друг может терпеть слабости своего друга.
Труд, который нам приятен, излечивает горе.
Трудно запугать сердце, ничем не запятнанное.
Увлекшись ревнивой подозрительностью, можно оскорбить и совершенно невинного человека.
Успех острого слова зависит более от уха слушающего, чем от языка говорящего.
Хорошие ноги рано или поздно станут спотыкаться; гордая спина согнется; черная борода поседеет; кудрявая голова облысеет; прекрасное лицо покроется морщинами; глубокий взор потускнеет; но доброе сердце подобно солнцу и луне; и даже скорее солнцу, чем луне; ибо оно сияет ярким светом, никогда не изменяется и всегда следует верным путем.
Хочешь достигнуть цели своего стремления - спрашивай вежливее о дороге, с которой сбился.
Человек - это животное, стремящееся возвыситься до бога, и большинство наших бед - неизбежный побочный эффект направленных на то усилий.
Чем страсть сильнее, тем печальней бывает у нее конец.
Честь девушки - все ее богатство, оно дороже всякого наследства.
Что человек, когда он занят только сном и едой? Животное, не больше.
Чтобы оценить чье-нибудь качество, надо иметь некоторую долю этого качества и в самом себе.
Чтобы поймать счастье, надо уметь бегать.
Мудрости от Шекспира
Oтрицание своего дарования - всегда ручательство таланта.
Бедна любовь, если ее можно измерить.
Безнравственностью не достигнешь большего, чем правдой. Добродетель отважна, и добро никогда не испытывает страха. Я никогда не пожалею о том, что совершил доброе дело.
Восхваление утраченного порождает дpaгoцeнные воспоминания.
Все влюбленные клянутся исполнить больше, чем могут, и не исполняют даже возможного.
Всякое препятствие любви только усиливает ее.
Где мало слов, там вес они имеют.
Глупость и мудрость с такой же легкостью схватываются, как и заразные болезни. Поэтому выбирай себе товарищей.
Глупость служит уму точилом.
Гнилое не терпит прикосновения.
Гнусному и доброта и мудрость кажутся гнусными; грязи - только грязь по вкусу.
Горе налегает сильнее, если заметит, что ему поддаются.
Дурацкий колпак мозгов не портит.
Если бы все те, у кого строптивые жены, дошли до отчаяния, то десятая часть человечества повесилась бы.
Если бы не бьло разума, нас заездила бы чувственность. На то и ум, чтобы обуздывать ее нелепости.
Если бы острое слово оставляло следы, мы бы все ходили перепачканные.
Если смерти серп неумолим,
Оставь потомков, чтобы спорить с ним!
Если у вас есть слезы, приготовьтесь пролить их.
Есть ли что-нибудь чудовищнее неблагодаpного человека?
Желание - отец мысли.
Жить только для себя - есть злоупотребление.
И хорошие доводы должны уступать лучшим.
Излишняя забота - такое же проклятье стариков, как беззаботность - горе молодежи.
Иногда мы и в самой потере находим утешение, а иногда и самое приобретение горько оплакиваем.
Интрига составляет силу слабых. Даже у дурака хватает всегда ума, чтобы вредить.
Истинная любовь не может говорить, потому что истинное чувство выражается скорее делом, чем словами.
Истинная честность живет часто как жемчужина в грязной устричной раковине.
Как далеко простираются лучи крохотной свечки! Так же сияет и доброе дело в мире ненастья.
Когда дружба начинает слабеть и охлаждаться - она всегда прибегает к усиленной вежливости.
Краткость - душа остроумия.
Легкое сердце живет долго.
Лживое лицо скроет все, что задумало коварное сердце.
Любовь - над бурей поднятый маяк,
Не меркнущий во мраке и тумане,
Любовь - звезда, которою моряк
Определяет место в океане.
Любовь бежит от тех, кто гонится за нею, а тем, кто прочь бежит, кидается на шею.
Любовь всесильна: нет на земле ни горя - выше кары ее, ни счастья - выше наслаждения служить ей.
Любовь придает благородство даже и тем, которым природа отказала в нем.
Любовь с рассудком редко живет в ладу.
Любовь сильнее страха смерти.
Люди - хозяева своей судьбы.
Маленькие люди становятся великими, когда великие переводятся.
Моя честь - это моя жизнь; обе растут из одного корня. Отнимите у меня честь - и моей жизни придет конец.
Мужчины смахивают на апрель, когда ухаживают, и на декабрь, когда уже женаты.
Мы молимся о милосердии, и эта молитва должна научить нас с почтением относиться к милосердным поступкам.
Надежда на радость немного меньше, чем сбывшееся удовольствие.
Наша жизнь - одна бродячая тень, жалкий актер, который кичится какой-нибудь час на сцене, а там пропадает без вести; сказка, рассказанная безумцем, полная звуков и ярости и не имеющая никакого смысла.
Наша личность - это сад, а наша воля - его садовник.
Наша слава лишь мнением народным создается.
Не вдавайтесь в извинениях в такие же крайности, как в оскорблениях.
Не давай языка необдуманным мыслям и никакой необдуманной мысли не приводи в исполнение.
Не любит тот, кто про любовь всем трубит.
Не скреплена дружба умом - легко расторгает ее и глупость.
Не хватайся за колесо, когда оно вниз катится: шею сломишь понапрасну. Вот если оно вверх идет, держись за него: сам наверху будешь.
Небольшие жеманные стихотворения раздражают нервы больше, нежели скрип немазаных колес.
Ни в чем я не нахожу такого счастья, как в душе, хранящей память о моих добрых друзьях.
Ни один порок не настолько прост, чтобы не принимать с внешней стороны вид добродетели.
Никогда не найдешь женщины без готового ответа, разве что она окажется без языка.
Ничто не бывает постоянно одинаково хорошим, потому что и хорошее, делаясь чересчур уж полнокровным, умрет от своего же переизбытка.
Ничто не ободряет так порока, как излишняя снисходительность.
О том, что утрачено и утрачено невозвратимо, горевать бесполезно.
Общая участь всех хвастунов: рано ли, поздно ли, а все-таки непременно попадешь впросак.
Одним взглядом можно убить любовь, одним же взглядом можно воскресить ее.
Одно из прекраснейших утешений, которые предлагает нам жизнь,- то, что человек не может искренне пытаться помочь другому, не помогая самому себе.
Опасна власть, когда с ней совесть в ссоре.
Подтверждение истины никогда не излишне, даже и тогда, когда спит всякое сомнение.
Работа, которую мы делаем охотно, исцеляет боли.
Разбойник требует: кошелек - или жизнь. Врач отнимает и кошелек, и жизнь.
Разумный глупец лучше глупого мудреца.
Ребячество - плакать от боязни того, что неизбежно.
Ревнивцы не нуждаются в поводе: они часто ревнуют совсем не по поводу, а потому, что ревнивы.
Ревность - чудовище, само себя и зачинающее, и рождающее.
Рыбы в море поступают как люди на земле: большие поедают малых.
Самое лучшее - прямо и просто сказанное слово.
Самопочитание никогда не бывает столь мерзостно, как самоунижение.
Слезы - оружие женщин.
Слова - ветер, а бранные слова - сквозняк, который вреден.
Слова любви немеют при разлуке.
Совет друга - лучшая опора против врагов.
Сомнения - предатели: заставляя бояться попытки, они лишают нас и того добра, которое часто мы могли бы приобрести.
Счастья целиком без примеси страданий не бывает.
Так сладок мед, что, наконец, он горек. Избыток вкуса убивает вкус.
Только настоящий друг может терпеть слабости своего друга.
Труд, который нам приятен, излечивает горе.
Увлекшись ревнивой подозрительностью, можно оскорбить и совершенно невинного человека.
Успех острого слова зависит более от уха слушающего, чем от языка говорящего.
Хорошие ноги рано или поздно станут спотыкаться; гордая спина согнется; черная борода поседеет; кудрявая голова облысеет; прекрасное лицо покроется морщинами; глубокий взор потускнеет; но доброе сердце подобно солнцу и луне; и даже скорее солнцу, чем луне; ибо оно сияет ярким светом, никогда не изменяется и всегда следует верным путем.
Человек - это животное, стремящееся возвыситься до бога, и большинство наших бед - неизбежный побочный эффект направленных на то усилий.
Чем страсть сильнее, тем печальней бывает у нее конец.
Чтобы оценить чье-нибудь качество, надо иметь некоторую долю этого качества и в самом себе.
Чтобы поймать счастье, надо уметь бегать.
Последние два года жизни Маяковского, мир его личных
переживаний и чувств связаны с именем Татьяны
Яковлевой.
За полтора с небольшим года до знакомства с Маяковским
Т.Яковлева приехала из России в Париж по вызову дяди,
художникаА.Е.Яковлева.
Двадцатидвухлетняя, красивая, высокая, длинноногая
("...вы и нам в Москве нужны, не хватает длинноногих"-
читаем мы в "Письме Татьяне Яковлевой"), с
выразительными глазами и яркими солнечными,
словно светящимися волосами, пловчиха и
теннисистка, она, фатально неотразимая,
обращала на себя внимание многих молодых и
немолодых людей своего круга.
Точно известен день знакомства - 25 октября 1928 года.
Вспоминает Эльза Триоле - известная французская
писательница, родная сестра Лили Брик: "Я познакомилась
с Татьяной перед самым приездом Маяковского в Париж и
сказала ей: "Да вы под рост Маяковскому".
Так, из-за этого "под рост", для смеха, я и познакомила
Володю с Татьяной. Маяковский же с первого взгляда в
нее жестоко влюбился". А ещё в мемуарах Эльза напишет, что
сделала это для того, чтобы Маяковский не скучал в Париже.
Но существует мнение, что встреча была организована с
другими целями - отвлечь поэта от американки Элли Джонс,
родившей ему дочь и задержать поэта в столице Франции,
где Маяковский щедро оплачивал житье-бытье Эльзы и
Луи Арагона.
Через 21 день после отъезда Маяковского, 24 декабря
1928 года, Татьяна отправит письмо матери в Россию:
"Он такой колоссальный и физически, и морально, что
после него - буквально пустыня. Это первый человек,
сумевший оставить в моей душе след..."
Татьяна уклонялась от уговоров Маяковского ехать в
качестве его жены в Москву...
И еще одно обстоятельство настораживало Маяковского:он
читает в русском обществе Парижа посвященные любимой
стихи - она недовольна, он хочет напечатать их – она, не
торопясь вносить полную ясность в отношения с поэтом, не
дает согласия на это.
Ее уклончивость и осторожность были восприняты
Маяковским как замаскированный отказ.
В стихотворении сказано об этом прямо и резко:
Не хочешь?
Оставайся и зимуй...
Больше месяца длилась их первая встреча.
Перед отъездом Маяковский сделал заказ в парижской
оранжерее - посылать цветы по адресу любимой женщины.
И уехал в Москву один.
От этой мгновенно вспыхнувшей и не состоявшейся
любви нам осталось волшебное стихотворение "Письмо
Татьяне Яковлевой".
Он чуть ли не сам думал перебраться в Париж.
В итоге ему было отказано в выезде за границу.
Одна из подруг Маяковского Наталья Брюханенко
вспоминала: «В январе 1929 года Маяковский сказал,
что влюблен и застрелится, если не сможет вскоре
увидеть эту женщину».
Эту женщину он не увидел.
А в апреле 1930 года нажал на курок.
Есть ли какая-нибудь связь между этими событиями -
точно не скажет никто. Развязка случилась весной.
Еще в октябре 1929 года Лиля в присутствии
Маяковского вслух прочитала в письме сестры Эльзы
о том, что Татьяна собирается замуж за виконта дю
Плесси. Хотя на самом деле речь о свадьбе зайдет
лишь месяц спустя.
Яковлева с горькой иронией однажды признается, что
даже благодарна Лиле за это. В противном случае она,
искренно любя Маяковского, вернулась бы в СССР и
сгинула бы в мясорубке 37 года.
Татьяна с сестрой Людмилой и гувернанткой.
Пенза, 1908 г.
Дядя Татьяны, Александр Яковлев, выпускник
императорской Академии художеств, за год до
приезда Татьяны был удостоен ордена Почетного
легиона.
Оформить вызов для племянницы ему помог господин
Ситроен, владелец автоконцерна, с которым художник
согласился сотрудничать в обмен на ходатайство о
Татьяне.
Первые месяцы 19-летняя девушка провела на юге
Франции, где лечилась от туберкулеза, полученного
в голодные послереволюционные годы в Пензе.
А затем вернулась в Париж и поступила в школу моды.
Вскоре Татьяна пробует свои силы в моделировании
шляпок и преуспевает в этом.
Дядя вводит ее в мир светского Парижа.
На ее глазах разворачивается роман Коко Шанель с
Великим князем Дмитрием Павловичем,
она играет в четыре руки на рояле с Сергеем
Прокофьевым,знакомится с Жаном Кокто, которого
через несколько лет спасет от тюрьмы.
Кокто, поселившегося в одном гостиничном номере с
Жаном Маре, арестует полиция нравов. И Яковлева
примчится в полицейский участок Тулона и заявит,
что ее любовника Кокто арестовали по ошибке.
Великого драматурга немедленно освободят.
Общаясь с самыми выдающимися представителями
русской культуры - за ней ухаживает Федор Шаляпин,
свои рисунки дарят Михаил Ларионов и Наталья Гончарова,
- встречу с Маяковским Татьяна воспринимает совершенно
спокойно.
До наших дней дошли только письма поэта к ней.
В октябре 1929-го Эльза Триоле заботливо
сообщила Татьяне о том, что поэту не дают визу.
Вероятно, не преминула рассказать и про его новое
увлечение актрисой Вероникой Полонской…
Что ж, Танина жизнь только начиналась...
Она приняла предложение одного из поклонников
– молодого французского дипломата Бертрана дю
Плесси, только что получившего назначение торговым
атташе в Варшаву.
Там, на четвертом месяце беременности, она и узнала о
самоубийстве «абсолютного джентльмена».
Брак с виконтом Бертраном дю Плесси стал для
Яковлевой, по ее словам, «бегством от Володи».
Она понимала, что Маяковского больше не выпустят
за границу, и хотела нормальной семьи. И так же
честно признавалась, что никогда не любила
дю Плесси.
В 1930 году у них родится дочь Фрэнсин.
Миловидный, похожий на звезду немого кино
Рудольфа Валентино, музыкант, пилот, знаток
антиквариата, дю Плесси был прекрасным человеком,
обожавшим свою жену.
Спустя три года семейная идиллия дала основательную
трещину: вернувшись домой в неурочный час, Татьяна
застала мужа в постели с подругой – Катей Красиной,
одной из трех дочерей бывшего народного комиссара
и дипломата Леонида Красина.
Брак не распался, но семейная жизнь с Бертраном
отныне будет лишь номинальной.
К тому же у самой Яковлевой в скором времени
появится новое увлечение - Александр Либерман.
Встреча случится в 1938 году, когда Алекс и
Люба Красина, дочь советского посла во Франции, на
которой он собирался жениться, приедут отдохнуть на юг.
Там же восстанавливала свои силы и Татьяна, попавшая
за год до этого в автокатастрофу. Увечья её были такими
страшными, что тело отправили в морг. Там она пришла
в себя и, к ужасу санитаров, начала стонать. В больнице
Яковлевой пришлось пережить тридцать пластических
операций.
И поездка на море была весьма и весьма кстати.
Красина сама разыскала Татьяну и познакомила
с Александром. Как потом будет вспоминать
Либерман, между ними «мгновенно возникло притяжение».
И больше они не расставались...
Официально женой Либермана Татьяна станет в 1941-м
году после гибели дю Плесси - над Ла-Маншем его
самолет был сбит фашистскими зенитчиками.
Из рук генерала де Голля Яковлева, как вдова героя,
получит орден. И вместе с Алексом и дочерью
Фрэнсин переедет в Соединенные Штаты.
Татьяна с дочерью Фрэнсин в Коннектикуте
Судьба всегда была к ней благосклонна.
Недаром в 20-х годах Татьяна писала матери:
«Мне на роду написано «сухой из воды выходить».
Даже во время оккупации, когда Яковлева организует
приют для 123 беспризорных детей, ей удастся получить
помощь от самих немцев.
Когда немецкий комендант Тура узнал, что перед ним
виконтесса дю Плесси, он спросил Татьяну, не потомок
ли она кардинала Ришелье, носившего то же родовое
имя.
Татьяна ответила, что скорее предпочтет быть потомком
Дамы с камелиями.
Комендант оценил ответ – он был профессором
французской литературы.
Именно он выправил ей пропуск на отъезд.
Отец Татьяны, Алексей Евгеньевич Яковлев, исчез с
горизонта своей бывшей семьи еще до революции.
Было известно, что он уехал в Америку, но где он, что с
ним – никто из родственников не ведал.
Но у бабушек есть способность находить иголку в стоге
сена.
Оказалось, Алексей Евгеньевич, превратившись в Эла
Джексона, претерпел за океаном немало невзгод.
Когда Татьяна, Алекс и Франсин в январе 1941года из
Лиссабона на португальском пароходе приплыли в
Нью-Йорк, на пристани их встречали двое мужчин, как
бы поменявшихся социальным статусом.
Бывший советский ответственный работник Семен
Либерман, отец Александра, превратился в
американского предпринимателя и вел буржуазный
образ жизни.
Алексей же Яковлев, дворянин, выпускник
петербургского кадетского корпуса, архитектор,
автомобилист, авиатор и бонвиван, стал
пролетарием и жил в рабочем поселке.
В первые месяцы пребывания в Нью-Йорке дворянская
фамилия еще раз сыграла Татьяне на руку. Ей удалось
устроиться дизайнером женских шляп как «графине дю
Плесси». Ее шляпки носили Марлен Дитрих, Эдит Пиаф,
Эсти Лаудер и другие состоятельные женщины.
Секрет ее успеха дочь Фрэнсин объясняет «культурным
уровнем и знанием законов общества, которые намного
превосходили ее дизайнерский талант. Она была
талантливым самодеятельным психиатром и могла
убедить любую, что она красавица».
Татьяна соглашалась с дочерью. «Они уходят от меня,
уверенные в себе, как призовые лошади», - говорила
она о своих клиентках.
Алекс, бывший в Париже сначала художником, а затем
главным редактором модного журнала «Vu», получил
предложение из американского журнала «Vogue».
Семейство Либерманов было довольно состоятельным.
В Нью-Йорке они занимали многоэтажный дом и
владели роскошным поместьем в Коннектикуте, которое
Джордж Баланчин называл страной Либерманией.
Гостями Либермании становились многие известные
русские, приезжавшие в Штаты.
Татьяна рекомендовала Диору нового секретаря.
Им был молодой Ив Сен-Лоран (фото 1950 г.)
Яковлева производила впечатление строгой женщины.
Прямая, величественная. И это можно было понять -
ведь её муж Алекс занимал очень высокое положение:
был одним из руководителей издательства Конденаст и
скульптором.
Яковлева с Валентиной Саниной.
Она дружила с музами других русских поэтов.
Была лучшей подругой Валентины Николаевны Саниной,
музы Вертинского.
Была близка с леди Абди,урожденной Ией Ге,
племянницей художника Ге, музой Алексея Толстого,
который вывел ее в образе героини романа «Аэлита».
Одним словом, подруг она выбирала себе под стать.
К заслугам Татьяны Яковлевой относится восхождение
Кристиана Диора и появление Ив Сен-Лорана.
Талантом своим они обязаны, разумеется, не ей. Но
пресса заговорила об этих кутюрье после того, как
Яковлева сказала мужу, что гении - именно они.
Она дружила с Иосифом Бродским, Александром
Годуновым, Михаилом Барышниковым, Натальей
Макаровой.
Охотно принимала у себя беглецов из советской России.
Чета Татьяны и Александра была одной из самых
известных в Нью-Йорке. Гостями на их шикарных
приемах становились все сливки города. При этом
семейная жизнь Яковлевой и Либермана тоже казалась
идеальной.
Автор книги «Татьяна. Русская муза Парижа» Юрий
Тюрин, первым проливший свет на судьбу Татьяны
Яковлевой, так описывает свои впечатления от супругов:
«В обыденной жизни Алекс был консервативен: сорочки
шьются только у портного в Англии, красное вино
заказывается во Франции, тридцать лет по утрам овсянка
на воде, полвека одна женщина.
«В течение прожитых лет в общей сложности мы не были
вместе пять дней, - признается Алекс. - Но это были
самые черные дни моей жизни».
Его глаза всегда светились любовью. Они даже ссорились
удивительно спокойно и уважительно.
Алекс недоволен тем, что Татьяна не притронулась к
завтраку.
Он ворчит, что она уже и так потеряла за неделю три фунта.
В ответ протяжно-просительное: «Алекс, не начинай». И все.
Никаких эмоциональных взрывов, обиженных глаз, надутых
щек.
Даже если кто-то из них на чем-нибудь зацикливался, другой
умело переводил ситуацию в юмор…
Из ее памяти так и не стерся краткий роман с Маяковским.
В середине 70-х годов один знакомый сказал ей, что едет в
Москву и увидится там с Лилей Брик. Татьяна вышла на минуту
в спальню и вернулась с белым кружевным носовым платком,
который попросила передать Лиле. «Она поймет», – сказала
Татьяна. «Я поняла», – горестно закивала Лиля, получив
неожиданный подарок.
Это был белый флаг, знак капитуляции.
В предсмертной записке Маяковский назначил Лилю Юрьевну
распорядителем своих бумаг и рукописей. В ванне своей
квартиры Лиля сожгла все до единого письма Татьяны.
Она приняла смертельную дозу снотворного в 1978 году,
сломав шейку бедра – ей было 86 лет, в таком возрасте кости
уже не срастаются.
Ей удалось остаться если не единственной,то главной
музой Маяковского.
Но до его писем Татьяне она добраться не могла. Татьяна
хранила их в запечатанном пакете, не публиковала и никому
не показывала, но разрешила сделать это дочери.
Дочь Франсин дю Плесси.
Накануне 85-го дня рождения у Татьяны произошло
кровоизлияние в кишечник. Операцию было делать
бессмысленно.
Через несколько дней Яковлевой не стало.
На надгробном камне жены Алекс Либерман приказал
выгравировать: «Татьяна дю Плесси-Либерман,
урожденная Яковлева, 1906–1991».
Муж хотел быть похороненным в одной могиле
с Татьяной и даже приготовил надпись для себя:
«Александр Либерман, 1912-…»
Но жизнь распорядилась по-другому.
После перенесенных инфаркта и клинической смерти
он женился на филиппинке Милинде, одной из медсестер,
ухаживавших в последние годы за Татьяной.
И завещал развеять свой прах над Филиппинами.
В 1999 году его воля была выполнена…
Вопреки воле покойницы, отец упрямо не отдавал
Франсин письма Маяковского – утверждал, что не помнит,
где лежит пакет.
Он не сказал этого даже на смертном одре, и Франсин
поняла:ревность Алекса была сродни ревности Лили, он
хотел остаться единственным в жизни Татьяны.
Франсин нашла бумаги сама: 27 страниц писем, 24
телеграммы и автографы некоторых стихотворений...
Архив парижского романа.
Эпилог.
В дневниковых записях М.Я. Презента, найденных в архивах
Кремля литературоведом Валентином Скорятиным, есть
упоминание о том, что поэт рано утром 14 апреля 1930 года,
за три часа до выстрела, поехал на телеграф и дал в Париж
на имя Татьяны Яковлевой телеграмму: "Маяковский
застрелился".
Слухи? Легенда? Факт? Трудно сказать...
В иллюстрировании использованы
материалы из архива Государственного музея
В.В. Маяковского и книги Юрия Тюрина «Татьяна».
Владимир АБАРИНОВ
Специально для «Совершенно секретно»
http://www.sovsekretno.ru/magazines/article/1433
Игорь ИЗГАРШЕВ
из блога Лидия Лудянскаяhttp://blogs.mail.ru/mail/lidlud/470D791022803291.html
