Анатолий Витальевич Дьяков - солнцепоклонник из Кузбасса

Солнцепоклонник

В погожие дни «бабьего лета» 1966 года в адрес кубинского посольства в Москве пришла необычная телеграмма: «Дорогие товарищи! Имею честь предупредить вас об опасности появления очень сильного урагана в Карибском море в конце третьей декады сентября. Начальник гелиометеорологической станции Горной Шории Дьяков».

Фото Дьякова А.В. с сайта слово-сочетание.рф

Ураганы в регионе Карибского моря известны своей страшной разрушительной силой и приносят жителям Южной Америки огромные и подчас невосполнимые потери. Со времён Колумба учёные всего мира пытаются, открыть тайну возникновения этой стихии, найти надёжные методы предупреждения и защиты.

Сотрудники посольства хотя и были немало удивлены столь смелым прогнозам неизвестного им доброжелателя из Темиртау Кемеровской области, но тут же передали сигнал тревоги на Кубу.

В начале третьей декады сентября над Островом Свободы ярко сияло солнце, океан был спокоен. Метеорологи и те не замечали никаких признаков ухудшения погоды. А утром 28 сентября низко нависли тяжёлые, тучи. Радарная служба забила тревогу, да поздно. Мощный ураган загрохотал над Гваделупой, опустошив все плантации сахарного тростника, кофе, бананов. Тысячи людей остались без крова. Громадный материальный ущерб ураган нанёс жителям Пуэрто-Рико, Гаити. И только на Кубе, где доверительно отнеслись к прогнозу Дьякова и приняли своевременно меры зашиты, удалась избежать серьёзных потерь...

Шли годы. Анатолий Витальевич целенаправленно продолжал научный поиск и передавал сигналы тревоги в те районы страны, которым угрожала стихия. Прогнозы его нашли признание у работников сельского хозяйства, где, как известно, погодные условия диктуют свою волю на весеннем севе и уборке урожая.

В 1972 году Анатолий Витальевич Дьяков был награждён орденам Трудового Красного Знамени за работы, способствовавшие увеличению производства сельскохозяйственных продуктов.

Из каких же истоков Анатолий Витальевич черпает свои знания, на основе которых составляет прогнозы о капризах природы? Ответить на этот вопрос не так-то просто, можно дать лишь краткое представление о его творческом поиске. Метеорология имеет свою историю. Наука об атмосфере, её строении и свойствах, создающих на земле погоду и климат, возникла на основе наблюдений за процессами, происходящими в околоземном пространстве. За два столетия, сложилось твёрдое убеждение, что все процессы, происходящие в атмосфере, являются следствием взаимодействия океана и суши.

В конце прошлого столетия астрономы, и в частности французский астроном Камиль Фламмарион, высказали мысль о том, что в формировании погоды на земном шаре активную роль играет наше дневное светило - солнце, и там, на его раскалённом лике, следует искать ключи от «кухни» погоды. Но в ту пору ни Фламмарион, ни другие астрономы ещё не могли подкрепить свою догадку убедительными фактами наблюдений и потому не нашли у своих коллег понимание и поддержку. Правда, метеорологи не отрицали того факта, что энергия солнца служит источником возникновения физических процессов в топосфере, но говорить о прогнозировании погоды в зависимости от солнечных пятен, извините, - это уже чистейшее дилетантство.

В учебнике «Синоптическая метеорология», изданном в 1940 году, читаем такие строки: «Метеорологические исследования показывают, что влияние их (солнечных пятен - Е. Д.) имеется, но не очень велико, и возможности его прогностического использования крайне ограничены. Но для дилетантов предсказания погоды по солнечным пятнам является крайне излюбленной темой».

В то время молодой астроном Анатолий Дьяков не только не разделял авторитетного мнения, а наоборот, с увлечением принялся за исследования солнечной короны с надеждой найти истину и ответить на вопрос: кто же прав в вековом опоре метеорологов и астрономов?

Тернистый путь в науку выбрал себе Анатолий Витальевич Дьяков. Даже близким его друзьям казалось, что он взвалил на себя непосильную ношу. Не скрывая иронии, коллеги по профессии называли его «солнцепоклонником» и безнадёжно махали на него рукой. Оставшись в одиночестве и не встречая сочувствия со стороны официальных представителей науки, Анатолий Витальевич приехал в Горную Шорию и основал в посёлке Темиртау гелиометеорологическую станцию и принялся за кропотливую исследовательскую работу, удивляя окружавших его людей бескорыстной преданностью науке...

Солнце. Со времён глубокой древности оно привлекало пытливый ум человека. У многих древних народов его считали главным божеством, источником всех благ на Земле. Под солнечными лучами зеленеют поля, зреет богатый урожай. Но это же Солнце превращает землю в сухую безжизненную пустыню во время засух...

По современным данным, Солнце - раскаленный газовый шар. Диаметр его в 109 раз больше земного. По общепринятой теории солнечная энергия - атомная. В недрах Солнца осуществляется так называемый протон-протонный цикл, в процессе которого водород медленно «перегорает» в гелий. Процесс этот сопровождается выделением колоссальной энергии. Температура на поверхности Солнца окало шести тысяч, а в центре достигает пятнадцати миллионов градусов.

Во время полного солнечного затмения видна так называемая солнечная корона - изумительно красивое жемчужно-серебристое сияние вокруг него... Солнечная корона не кончается там, где мы видим край её сияния... На некоторых фотоснимках лучи короны прослеживаются на расстоянии до 20-25 миллионов километров от солнечного диска.

Каково же было удивление учёных, когда датчики космических аппаратов в околоземном пространстве обнаружили столько свободных электронов, сколько было бы их, если бы лучи короны доходили до нашей планеты! Это означало, что мы живём внутри Солнца! Значит, солнечные явления должны в той или иной мере отражаться в различных земных процессах и в нас самих. Так оно и есть. Но установили это не сразу.

Ещё в первой половине прошлого века немецкий аптекарь Генрих Швабе, страстный любитель астрономии, ежедневно в течение десятилетий наблюдал Солнце в свой скромный любительский телескоп. Он хотел открыть новую планету близ Солнца. Чтобы не перепутать ожидаемую планету с пятнами на поверхности Солнца, Швабе стал учитывать все появляющиеся и исчезающие солнечные пятна.

Пятна на поверхности Солнца наблюдали и раньше, но только Швабе первым определил, что количество и размеры пятен увеличиваются периодически, примерно каждые одиннадцать лет.

Ученые установили солнечные пятна - это наглядное выражение так называемой солнечной активности. И вскоре была обнаружена причинная связь солнечных пятен с полярными сияниями, магнитными бурями и другими явлениями на Земле.

Позднее, уже в первой половине нашего века, советский учёный Александр Леонидович Чижевский установил тесную связь многих биологических явлений с ритмом солнечной активности. Оказывается, солнечные пятна влияют и на интенсивность роста животных, и на эпидемии болезней, и на размножаемость и миграцию насекомых, и на частоту внезапных смертей, и на величину улова рыбы, и на землетрясения, и на многое другое.

Ват некоторые факты.

В Ленинграде были проанализированы данные о том, в какие дни, сколько раз вызывалась скорая медицинская помощь. Затем эти данные были сопоставлены со сведениями о солнечной активности. Оказывалось, что частота вызовов зависит от состояния Солнца, его активности. При возрастании пятен на Солнце и хромосферных вспышек увеличивается количество несчастных случаев и аварий на производстве и транспорте. С этой же причиной связано изменение кровяного давления у людей, свёртывание крови, острота течения аппендицита, число смертей от инфаркта миокарда... Если всё это установлено, неужели солнечная активность не влияет и на погоду? В наше время отрицать этого уже нельзя, недаром в научных кругах говорят, что мы живём в ритме Солнца.

Прошлым летом нам с Димитрием Ивановичем Степановым, доцентом Кемеровского университета, посчастливилось попасть в Темиртау. По каменистым уступам и узким переулкам рудника добираемся до скромного бревенчатого домика, где живёт Анатолий Витальевич Дьяков.

На крыльце нас встречает пожилой коренастый человек с доброй приветливой улыбкой.

Разговор завязался сразу, как-то непринуждённо и просто, - о проблемах астрономии и метеорологии, о путях проникновения человека в тайны космоса, а загадках Вселенной.

В небольшом домике тесно от книг.

Здесь и периодические издания, журналы по науке и технике, книги по астрономии и метеорологии всех времён, художественная литература...

Среди книг и журналов - много французских. В одном из свежих номеров напечатан отчёт о проведённом во Франции юбилее Фламмариона. В статье упоминается имя и нашего собеседника как продолжателя дел великого астронома. Не случайно А. В. Дьяков с 1932 года является членом французского астрономического общества, публикует свои статьи в журнале «Астрономия», издаваемом в Париже.

Беседу нашу неожиданно прервали туристы из города Осинники. По заведённой традиции все юные туристы, идущие па маршрутам Горной Шории, не проходят мимо обсерватории. И Анатолий Витальевич никому и никогда не отказывает в радушном гостеприимстве. Кто знает, может быть, кто-то из них проникнется живым интересам к его нелёгкой профессии и продолжит со временем его исследования, раздвинет горизонт знаний и откроет надёжные способы прогнозирования погоды. И ради этого он не жалеет ни сил, ни времени.

Первое время обсерватория размещалась в скромной башне, примыкавшей к деревянному домику, где до сих пор живёт и работает Дьяков. Теперь эта башня служит как подсобная. Главная обсерватория, краса и гордость посёлка, построена на самой высокой сопке близ Темиртау. Здесь просторно, удобные комнаты для лабораторных работ, - на верхнем этаже - башня, увенчанная типичным раздвижным полусферическим куполам. Здесь размещается экваториальная установка с электромотором слежения, доставленная сюда из Парижа. Мощный телескоп-рефрактор позволяет наблюдать на солнечном диске не только пятна, хромосферные вспышки и протуберанцы, на даже более мелкие детали - гранулы, факелы...

Когда Анатолий Витальевич демонстрировал нам свой телескоп, на квадратном белом экране мы увидели Солнце. Да, Солнце! Но не такое, какое сияет на голубом небе. Здесь, на экране, его можно рассматривать в деталях, не опасаясь повредить зрение. Самой большой деталью на диске Солнца в это время было большое чёрное пятно близ экватора. Своей формой оно напоминало бобовое зерно, окаймлённое серой полосой.

Вот оно - начало солнечной активности! Число пятен на солнечной поверхности будет нарастать примерно до восьмидесятого года. Потом начнётся спад солнечной активности.

Но как это будет отражаться на погоде? Ведь одно и та же солнечное явление в отдельных местах нашей планеты может вызывать совершенно противоположные эффекты. При появлении пятен на Солнце и хромосферных вспышек усиливается так называемый солнечный ветер - корпускулярный поток, идущий к нам от древнего светила. Он будоражит верхние слои атмосферы Земли. Эта признано давно и всеми. А Дьяков утверждает, что тропосфера, то есть нижний слой атмосферы - неизолированное явление. Но как влияет на ее движение верхний слой, понять непросто.

Стихия Дьякова в науке - экстремальные процессы в атмосфере: аномальные явления, длительные засухи, затяжные ненастья, ураганы... Именно они приносят человечеству наибольшие бедствия. Предвидеть их, значит, во многом отвести беду.

Это и делает Дьяков. Ключ его модели глобального солнечного воздействия на атмосферу земного шара в «спусковом механизме». Тропосфера представляет собой колебательную систему, которая находится на грани неустойчивости. Достаточно небольшого толчка, чтобы система пришла в действие. Этим толчком («спусковым механизмом») и является активность Солнца, его пятна и хромосферные вспышки. Это они выпускают из атмосферной «бутылки» тайфуны и ураганы. Особенна опасно, когда солнечное пятно или тем более хромосферная вспышка проходит через солнечный меридиан. В это время основной поток солнечного ветра направлен в сторону Земли. Но чтобы знать, где, в каком месте земного шара этот «спусковой механизм» может воздействовать на тропосферу, надо «видеть» атмосферу нашей планеты в глобальном масштабе. Вот для чего по всем континентам Земли разбросаны и работают более 10 тысяч метеостанций, в океанах плавают специальные суда, в верхние слои атмосферы подымаются метеорологические ракеты, на орбиты выходят метеоспутники и станции с телескопами на борту.

Па утверждению Дьякова, сейчас в метеорологии проблемой является не недостаток информации о состоянии атмосферы, а методика освоения этих сведений, умение сделать правильные аналитические выводы, выявить главные факторы, формирующие погоду.

Именно этой методикой и овладел кудесник из Темиртау. Но далось это не сразу, а в результате десятилетий упорного труда.

А. В. Дьяков предсказывает погоду уже более тридцати лет. Скоро у него появится помощник. В Темиртау приедет астроном Камилл Дьяков, сын и единомышленник, названный так в честь великого Фламмариона.

Мы увозили из Темиртау яркие впечатления о встрече с замечательным человеком земли Кузнецкой, исследователем Солнца и земной атмосферы, «Богом погоды», как его уважительно называют здесь.

Вечерело. Огромное солнце медленно опускалось за горизонт. В плотном воздухе, насыщенном летней влагой, оно казалось нам прекрасным и загадочным.

Е. Долгих , заслуженный работник культуры РСФСР

(Земля Кузнецкая. Альманах. Кемерово. 1978)

Анатолий Витальевич при жизни удостоился народного звания «бог погоды». Он не родился и не жил в Новокузнецке, но многие годы с 1931 по 1985 годы сотрудничал с Кузнецким металлургическим комбинатом, с коллективом Новокузнецкого планетария. Точные сводки метеопрогнозов были необходимы для успешной работы комбината и предприятий Кузбасского региона и страны.
Благодаря точной и успешной гелиометеорологической методике определения погоды на планете в советское время о научных изысканиях А. В. Дьякова знали во всем мире, его сводки запрашивали учреждения Франции, Кубы, Японии и других стран.
Анатолий Витальевич родился 7 ноября 1911 года на Украине, близ села Онуфриевка Кировоградской области в семье народных учителей. До 1924 года учился в школе-семилетке в селе Аджамке близ г. Кировограда. После окончания школы семья Анатолия перебралась в Кировоград. Там он поступил в профтехшколу, в которой учился до 1926 года. Условия жизни в те годы были очень суровыми, жестокими, полными лишений (из автобиографического очерка А. В. Дьякова «Как я стал астрономом и метеорологом»).
В стране и в мире развивался интерес к астрономии, велись научные исследования и астрономические наблюдения за светилами и космическими явлениями, широко печатались научно-популярные романы выдающегося французского астронома К. Н. Фламмариона. В России получило успешное научное развитие Русское общество любителей мироведения (в годы великого террора все члены, а их было более 2500 тысяч, пострадали от репрессий).

Первые важные астрономические наблюдения, вызвавшие интерес в научных кругах, Анатолий Витальевич сделал в возрасте 13 лет: 20 августа 1925 года, наблюдая редкое космическое явление и фиксируя координаты траектории движения на небосводе большого болида.
В профтехшколе, где учился Анатолий, работал астрономический кружок мироведения, в котором он был избран секретарём. С 14 лет Анатолий проводил на заводах, фабриках, в домах культуры увлекательные творческие встречи по астрономии.

Окончив в 1926 году школу, он начал подготовку к экзаменам в университет. 10 сентября 1928 года Дьяков был зачислен на первый курс физико-математического отделения факультета Одесского института народного образования. В студенческие годы Анатолий Витальевич в числе первых сторонников новых открытий интересовался идеями мирного овладения энергией атома.

В мае 1932 года Анатолий Витальевич получил из Парижа пакет с документами об избрании его в число действительных членов Французского астрономического общества. Окончив в 1933 году университет по специальности «физика и геофизика», он продолжил обучение в Московском университете им. М. В. Ломоносова на механико-математическом факультете, куда его приняли сразу на 4 курс.

В 1934 году, не успев окончить университет, Анатолий Витальевич по доносу был арестован и сослан в Сибирь, в Горную Шорию на строительство железной дороги для рудника. Узнав о его способностях, знании астрономии и метеорологии, в июле 1936 года по решению руководства Анатолий Витальевич был назначен на должность начальника гидрометеослужбы на строительстве Горношорской железной дороги (в строительстве и геологической разведке использовались и были необходимы гелио-метеорологические наблюдения, сводки и прогнозы).

С июля 1943 по декабрь 1948 гг. он занимает должность начальника метеорологического бюро Горной Шории.

8 мая 1945 года, выступая с отчётным докладом в исполкоме Кузедеевского райсовета депутатов, Анатолий Витальевич обратился с предложением о необходимости строительства научно-исследовательской гелиометеорологической станции. С 1946 по1950 гг. под руководством Анатолия Витальевича велось строительство гелиометеостанции обсерваторного типа, место было выделено с учетом пожеланий академика И. П. Бардина .

Для постройки здания и организации работ выделили участок на вершине горы Улу-Даг (в переводе с тюркского Большая Гора): 15  гектаров под климатический заповедник и 8  гектаров под хозучасток метеостанции . Горно-Шорской гелио-метеообсерватории Анатолий Дьяков дал имя выдающегося французского учёного и астронома Камилла Фламмариона, которого он всю жизнь считал Учителем в жизни и науке (в настоящее время гелиометеостанция на горе Улу-Даг не сохранилась).

В 1953 году Анатолием Витальевичем была подготовлена научная работа «Физический механизм воздействий активности Солнца на процессы циркуляции земной атмосферы».
Прогнозы Анатолия Витальевича были основаны на ежедневных наблюдениях за активностью на Солнце, на изучении опыта и трудов предшествующих современных и зарубежных учёных метеорологов-новаторов, на знаниях высшей математики, физики, термодинамики, перемещении воздушных масс по планете и уникальной интуиции учёного исследователя, прогнозы были точны на 100 %.

За составлением прогнозов к нему обращались не только металлургические комбинаты региона, в прогнозах нуждались геологи, капитаны дальнего плавания. Работая в Темир-Тау (Кемеровская область), он отправлял сводки в ведомства разных стран: о засухах и морозах, штормах и тайфунах в Атлантике. Составлял и отправлял за свой счёт телеграммы в Англию, Францию, Индию, Японию, Америку, Канаду.
Несмотря на международную успешность и востребованность методики исследований гелиометеорологических наблюдений А. В. Дьякова, официальная наука его опытом не овладела. В советские времена неоднократно Анатолия Витальевича сокращали с должности, закрывалась работа научно-исследовательской гелиометеорологической станции. Но во всех сложностях и испытаниях жизни Анатолий Витальевич оставался честен и предан любимой науке гелио-метеорологии.
Земной путь Анатолия Витальевича закончился 15 февраля 1985 года.
Бог погоды Анатолий Дьяков: «Имею честь предупредить... о тайфуне» / Ольга Волкова, 3 июня 2015.

Необычный урок состоялся в новокузнецком профессиональном лицее № 10 накануне Всемирного дня метеоролога, он был посвящен нашему земляку-кузбассовцу, геофизику, астроному и уникальному метеорологу Анатолию Витальевичу Дьякову, ставшему основоположником гелиометеорологии.

Учащиеся в этот день встретились с его детьми - Камиллом и Еленой, рассказавшими об отце и его работе. Лицеисты вместе со своим преподавателем Ольгой Торгашовой, хорошо знающей семью Дьяковых, собирают документы и оформляют запрос в администрацию Новокузнецка для того, чтобы одну из улиц города назвать именем этого ученого-метеоролога, знаменитого своими сверхточными прогнозами погоды, снискавшего славу во многих странах мира, прозванного в народе «богом погоды».

В наши края он, уроженец южных степей Украины, блестящий студент факультета астрономии МГУ, попал с первой волной сталинских репрессий. Еще подростком Толя в своем родном провинциальном городке Елизаветграде, выпросив под честное слово у школьного учителя 70-миллиметровый телескоп, постигал тайны планет, уделяя особое внимание наблюдениям за Солнцем. Окончив Одесский университет, Анатолий совершенствовал знания в Москве, был активным членом «Русского общества любителей мироведения».

Продолжая свои наблюдения за древним светилом, Дьяков постоянно вел дневник, где рядом с математическими расчетами записывал и мысли о политическом положении в стране. Они и стали основанием для ареста и осуждения на каторжные работы. Из Бутырской тюрьмы двадцатичетырехлетнего заключенного отправили по этапу в Мариинский централ, а оттуда на рудники в Горную Шорию, осваиваемые для молодого КМК.

Строительство Кузнецкого металлургического комбината шло полным ходом, по непроходимой тайге прокладывались дороги, железнодорожные ветки, для успешного проведения работ нужны были ежедневные прогнозы погоды. Несмотря на то, что специальность у Дьякова была далека от метеорологии, его назначили главным «по погоде» Горно-Шорской железной дороги. 12 июня 1936 года он сделал свой первый прогноз: «Малооблачная погода благоприятна для строительных работ». С него все и началось.
Когда закончился срок ссылки, он так и остался в Кузбассе.
Дьяков поселился недалеко от Темиртау, позднее собственноручно соорудил небольшую куполообразную башню, которую назвал «Гелиометеорологической обсерваторией Кузбасса имени Камилла Фламмариона». Всю жизнь он следовал учению этого французского ученого, первым указавшего зависимость погоды от активности Солнца. Здесь, наблюдая за активностью светила, Дьяков построил физико-математическую модель взаимодействия главных воздушных потоков с геомагнитным полем Земли, указал зависимость атмосферных процессов от динамики изменений площади солнечных пятен, чего до этого «чудака из Сибири» не приходило никому в голову.

Его декадные прогнозы сбывались почти стопроцентно, месячные оправдывались более чем на 80 процентов. Работая в Темиртау, он предсказывал засухи и морозы в Европе, штормы и тайфуны в Атлантике. Составлял и отправлял за свой счет телеграммы в Англию, во Францию, в Индию, в Америку. В 1966 году на Кубу полетело послание: «Господа, имею честь предупредить вас о появлении сильного урагана в Карибском море в конце третьей декады сентября. Начальник гелиометеорологической станции Горной Шории Анатолий Дьяков».

Прогноз из далекой неизвестной Сибири вызвал немалое удивление, но правительство острова Свободы на всякий случай приняло меры, рыбачьи суда не вышли в море. Позже в газетах появилось сообщение об урагане «Инес», разорившем Гваделупу, Санта-Доминго, Гаити на 100 миллионов долларов. Это один из примеров, их много в истории мировой метеорологии начала 1970-х годов.

Скрупулезно, выходя «на связь» с Солнцем три раза в день, Дьяков надиктовывал телеграммы на французском языке в страны, которым грозили погодные катаклизмы. Этот язык, благодаря своей матушке, он знал в совершенстве, старая запись журнала «Кругозор», который выпускал первые гибкие пластинки, сохранила одно из его посланий.

А однажды на языке почитаемого им Камилла Фламмариона он сделал доклад на первом Всесоюзном совещании «Солнечно-атмосферные связи в теории климата и прогноза погоды», проходившем в Москве.
Среди специалистов имя Дьякова было уже широко известно, но чаще всего представители официальной науки называли его подход лженаучным, и его метод прогнозирования не признавался. Скептические ухмылки слушателей того знаменитого доклада, для которого срочно пришлось искать переводчика на русский, затмили крики «браво» и бурные аплодисменты.

Как ни странно, слава к Анатолию Дьякову пришла из-за границы, оттуда с ним постоянно советовались, главы государств слали ему благодарности, помогали оборудованием. В родном Отечестве ученые мужи его не замечали, народное же признание ширилось и укреплялось. Его адрес знали все пароходства, начальники экспедиций не выходили на маршрут, не получив его долговременного прогноза, председатели колхозов не приступали к севу и уборке урожая.
Между тем Дьяков слыл непризнанным гением и чудаком, а его книга «Предвидение погоды на длительные сроки на энергоклиматической основе», законченная еще в 1954 году, так и не была издана, как и не была признана гелиометеорология как наука.

И все же его труд советским правительством был отмечен. В 1972 году Анатолия Витальевича наградили Орденом Красного Знамени за заслуги в увеличении производства зерна. А вскоре новосибирское управление гидромета, под чьим началом находилась поселковая станция, чересчур активного и строптивого сотрудника уволила за нарушение трудовой дисциплины.

Несмотря на стесненные обстоятельства и многодетную семью, Дьяков работу продолжал «на общественных началах» и упорно вызывал официальных метеорологов на соревнование «чей прогноз точнее».

Анатолия Витальевича не стало в 1985-м, вместе с его кончиной ушла в небытие и гелиометеорология, дающая почти стопроцентные долговременные прогнозы. В музее Темиртау есть стенд его памяти, до сих пор стоит обветшавшая обсерватория, в ее телескоп можно разглядеть далекие планеты и Солнце, доверившее Дьякову свои сокровенные тайны, скрытые до сих пор для понимания других.

Его сын Камилл, названный в честь французского ученого, бережно хранит труды отца, пачки телеграмм, стекавшиеся в сибирский поселок со всего мира. «Где ты, Бог погоды?», - обращаются к нему до сих пор, но он не ответит, гений прогнозов унес свой дар предвидения с собой. В маленьком домике на Садовой, 30, на старом комоде его фотография: открытое волевое лицо, обрамленное буйными некогда темными кудрями, выразительные глаза, в которых тайна, которую он так и не раскрыл.

20 ноября 1911 года родился известный исследователь солнечно-земных связей, метеоролог, член Французского астрономического общества Анатолий Витальевич Дьяков. Прошло сто лет со дня его рождения, и именно сегодня его труды как-никогда необходимы аграрному производству.

Волшебник из Горной Шории

Полвека назад в СССР существовала технология долгосрочных прогнозов погоды. Физик из поселка Темиртау Кемеровской области Анатолий Дьяков стал основоположником гелиометеорологии. Гелиос – в древнегреческой мифологии бог солнца, именно всплески солнечной активности положил в основу своей формулы предсказания погоды физик дьяков. 17 лет назад он умер, но до сих пор его уникальные разработки никем не используются и до сих пор официальные погодные службы называют его лжеученым.

Об Анатолии Дьякове в мире заговорили после того, как он в 1966 году отправил телеграмму в адрес правительства Кубы с предупреждением о надвигающемся сильном урагане, который не сумели предвидеть синоптики Кубы. Позже в газетах прошла информация о сильнейшем урагане “Инес”, разорившем Гваделупу, Санто-Доминго и Гаити, а кубинцы спаслись благодаря Дьякову. Тогда Фидель Кастро счел своим долгом лично поблагодарить сибирского предсказателя, благодаря которому удалось спасти почти весь кубинский флот.

Как физик стал синоптиком

В Кузбассе Дьяков очутился в 1935 году. Студента физико-математического факультета МГУ за вольнодумство (вел дневник, в котором комментировал политику Сталина, и добрые друзья донесли, что эти комментарии не всегда были лицеприятными) приговорили к нескольким годам каторжных работ. Начальник колонии, узнав, что к ним попал физик, определил его на местную метеостанцию, расположенную на самой верхушке горы Улу-даг. В то время центральная Гидрометеослужба отказалась обслуживать район Горной Шории. По мнению ученых, сибирский климат отличался непредсказуемым нравом и требовал дополнительного изучения. Но в Темиртау шла стройка. Заключенные прокладывали железную дорогу. При строительстве необходимо было учитывать температуру воздуха.

Дьяков еще со школы увлекающийся астрономией, с энтузиазмом взялся заниматься составлением прогнозов, он попытался применить свои знания, стал развивать теорию, выдвинутую еще Чижевским и Воейковым. Они утверждали, что все управляется солнцем, в том числе и климат.

И Анатолия Дьяков начал собственные наблюдения. Когда закончился срок ссылки, он так и не уехал из Кузбасса. Официальная метеорология и в то время и сейчас утверждает, что погоду делают барические поля, то есть перепады давления. Дьяков же пришел к выводу, что главную роль в формировании климата играют воздушные потоки, на которые влияют энергия солнца и магнитное поле земли. Он установил зависимость атмосферных процессов от динамики изменений площади солнечных пятен. Утром, в обед и вечером Дьяков с помощью школьного телескопа “выходил на связь” с небесным светилом. А потом на обычной бумаге зарисовывал то, что видел. Позже эти “портреты” превращались в математические формулы. Дьяков, утверждают сторонники его метода, был в состоянии рассчитать прогноз на один-два месяца вперед для любой точки земного шара. За несколько лет ему удалось предсказать полсотни стихийных бедствий во Франции, Америке, Индии, СССР. До сих пор сохранились копии телеграмм, которыми Дьяков пытался предупредить заинтересованных лиц о надвигающихся катаклизмах. Все телеграфные сообщения Анатолий Витальевич отправлял за свой счет и в обязательном порядке заверял в местном сельсовете. Так и начал распространяться по миру слух о сибирском синоптике. В народе Анатолия Витальевича окрестили богом погоды. Над входом в Горно-шорскую лабораторию появилась табличка: “Гелиометеорологическая станция имени Камилла Фламмариона”.

Школьный телескоп против ученых

Новосибирское управление Гидромета, под чьим началом находилась поселковая станция, выразило неудовольствие чересчур активным сотрудником. – Вы занимаетесь не своим делом, – категорично заявили ему. Дьякову запретили распространять “солнечные” прогнозы, которые ничего общего не имели с официально признанной методикой. А затем, обвинив в мошенничестве и шарлатанстве, уволили за нарушение трудовой дисциплины. В отместку Анатолий Витальевич предложил Гидромету соревнование – чей прогноз точнее.

До сих пор кажется невероятным, как Дьякову при помощи школьного телескопа удалось заменить собой мощную организацию с филиалами едва ли не в каждом поселке, каждом городе страны. У него не было ни специального оборудования, ни огромной армии единомышленников. Была лишь несгибаемая сила духа. А еще – воля. Представители обсерватории имени Воейкова, приезжавшие в поселок с комиссией, официально подтвердили, что 90 процентов прогнозов, выдаваемых Горно-шорской гелиометеостанцией, оказались верными.

Самый нужный человек в сельском хозяйстве

Как свидетельствует Петр Дорофеев, бывший секретарь кемеровского обкома партии, в то время у каждого председателя колхоза в кабинете на стене висели два листочка. Один – присланный Дьяковым, другой – с расчетами Гидромета.

– Сельчане не доверяли официальным сводкам. Пользовались Дьяковскими. Почему-то они всегда оказывались точнее. Он мог за два месяца предсказать засуху или сильные дожди, тогда как Гидромет ограничивался лишь общими фразами. По прогнозам Анатолия Витальевича составлялись планы посевных, уборочных работ. Если почему-то телеграммы с Темиртау запаздывали, агрономы сразу начинали беспокоиться, звонить.

В 1972 году по инициативе Дмитрия Полянского, заместителя председателя совета министров СССР, Анатолий Дьяков за заслуги в увеличении производства зерна награждается Орденом Трудового Красного Знамени.

Анатолий Дьяков предсказал засуху в Европе и сильные дожди в Западной Сибири, а Гидромет все это проморгал. После этого сельчане стали присылать в Темиртау подарки, колхозы выписывали премии. Например золотые часы с Алтая. Но пророк погоды оставался равнодушен к славе. Единственное, что ему требовалось – чувствовать свою необходимость.

В это же время по инициативе Полянского в Москве прошло первое всесоюзное совещание по теме “солнечно-атмосферные связи в теории климата и прогноза погоды”. Выступление главного докладчика – Анатолия Дьякова – продолжалось больше часа. Когда он закончил, зал взорвался аплодисментами.

Правительство распорядилось создать комиссию по изучению Дьяковского опыта. А гелиометеорологическую станцию в Горной Шории взял под опеку кузнецкий металлургический комбинат. По рекомендации Москвы для кузбасской обсерватории во Франции был приобретен мощный телескоп.

Памятник богу погоды

Направление гелиометеорологии сейчас практически заглохло. Официальная наука этим не занимается. Нет финансирования. Осталась лишь горстка энтузиастов, которые пытаются что-то сделать самостоятельно.

А на горе Улу-даг до сих пор стоит единственная в мире Гелиометеостанция – памятник кемеровскому Богу погоды. Правда, сюда давно никто не заглядывает. Стены постепенно разрушаются. Вместо окон и дверей – черные дыры. Французский телескоп металлурги еще в перестроечные годы обменяли на станок для обработки древесины.

Евгений Борисенков, когда возглавлял комиссию, инспектировавшую труды темиртауского синоптика отмечает о замкнутости Анатолия Витальевича Дьякова. Он отказывался раскрывать все свои секреты. Хотя в те годы “солнечная” тема была очень непопулярна, Дьякову рекомендовали продолжить солнечные наблюдения и увеличить штат сотрудников станции. К тому же для обсуждения среди широкой общественности требовалась публикация трудов Дьякова.

Ничего этого так и не было сделано. Теория прогнозов сибирского синоптика изложенная в рукописи “Предвидение погоды на длительные сроки на энергоклиматической основе”, написанная еще в 1954 году, так и не была опубликована. Гидрометиздат, куда попала рукопись, попросил вставить туда главу о роли партии в жизни советских людей. Анатолий Витальевич наотрез отказался. На его работу поступила отрицательная рецензия, написанная сотрудниками управления гидрометеорологии. Со слов Дьякова в 1984 году рукопись книги лежала в сейфе “Гидрометеоиздата” (Санкт-Петербург). Предлагается найти ее и издать к 100-летию со дня рождения этого замечательного исследователя.

Дьяков никому не хотел до конца раскрывать технологию. Думал, что его сын Камилл продолжит его дело. Даже настоял, чтобы сын пошел учиться на физический факультет. Какое-то время они работали вместе. Но когда не стало отца, все остановилось. Так что, можно предположить, что загадка феномена Анатолия Дьякова умерла вместе с ним.

Необычный урок состоялся в новокузнецком профессиональном лицее № 10 накануне Всемирного дня метеоролога, он был посвящен нашему земляку-кузбассовцу, геофизику, астроному и уникальному метеорологу Анатолию Витальевичу Дьякову, ставшему основоположником гелиометеорологии.

Наша справка:

Дьяков Анатолий Витальевич родился 7 ноября 1911 года на Украине, близ села Онуфриевки в семье Народных учителей. До 1924 года учился в школе-семилетке, в селе Абисамке, близ г. Кировограда. В1925 году, четырнадцатилетним подростком, он принял твердое решение - стать астрономом и метеорологом, чтобы проникнуть в тайны движений и свечения небесных светил, воздуха и воды, и получить возможность предсказывать погоду и стихийные бедствия. Закончив в 1926 году школу, он начал подготовку к экзаменам в университет. И 10 сентября 1928 был зачислен на первый курс физико-математического отделения, факультета Одесского ИНО. В мае 1932 года он получил из Парижа пакет с документами об избрании его в число действительных членов Французского Астрономического Общества. Закончив в 1933 году университет по специальности физика и геофизика, он продолжил обучение в Московском университете им. Ломоносова на механико-математематическом факультете. В 1934 году, не дав закончить университет, Анатолия Витальевича ссылают в Сибирь. В июле 1936 года он занимает должность начальника Гидрометеослужбы Строительства Горношорской железной дороги. С июля 1943 года по декабрь 1948 года он занимает должность начальника Метеорологического Бюро Горной Шории. С ноября 1951 года по декабрь 1952 года он начальник Научно - Исследовательской Гидрометеостанции пос. Темир-Тау. В 1953 году организовал геофизическую станцию и научную работу: "Физический механизм воздействий активности Солнца на процессы циркуляции земной атмосферы".

Учащиеся в этот день встретились с его детьми - Камиллом и Еленой, рассказавшими об отце и его работе. Лицеисты вместе со своим преподавателем Ольгой Торгашовой, хорошо знающей семью Дьяковых, собирают документы и оформляют запрос в администрацию Новокузнецка для того, чтобы одну из улиц города назвать именем этого ученого-метеоролога, знаменитого своими сверхточными прогнозами погоды, снискавшего славу во многих странах мира, прозванного в народе "Богом погоды".

В наши края он, уроженец южных степей Украины, блестящий студент факультета астрономии МГУ, попал с первой волной сталинских репрессий. Еще подростком Толя в своем родном провинциальном городке Елизаветграде, выпросив под честное слово у школьного учителя 70-миллиметровый телескоп, постигал тайны планет, уделяя особое внимание наблюдениям за Солнцем. Окончив Одесский университет, Анатолий совершенствовал знания в Москве, был активным членом "Русского общества любителей мироведения".

Продолжая свои наблюдения за древним светилом, Дьяков постоянно вел дневник, где рядом с математическими расчетами записывал и мысли о политическом положении в стране. Они и стали основанием для ареста и осуждения на каторжные работы. Из Бутырской тюрьмы двадцатичетырехлетнего заключенного отправили по этапу в Мариинский централ, а оттуда на рудники в Горную Шорию, осваиваемые для молодого КМК.

Строительство Кузнецкого металлургического комбината шло полным ходом, по непроходимой тайге прокладывались дороги, железнодорожные ветки, для успешного проведения работ нужны были ежедневные прогнозы погоды. Несмотря на то, что специальность у Дьякова была далека от метеорологии, его назначили главным "по погоде" Горно-Шорской железной дороги. 12 июня 1936 года он сделал свой первый прогноз: "Малооблачная погода благоприятна для строительных работ". С него все и началось.
Когда закончился срок ссылки, он так и остался в Кузбассе.

Дьяков поселился недалеко от Темиртау, позднее собственноручно соорудил небольшую куполообразную башню, которую назвал "Гелиометеорологической обсерваторией Кузбасса имени Камилла Фламмариона". Всю жизнь он следовал учению этого французского ученого, первым указавшего зависимость погоды от активности Солнца. Здесь, наблюдая за активностью светила, Дьяков построил физико-математическую модель взаимодействия главных воздушных потоков с геомагнитным полем Земли, указал зависимость атмосферных процессов от динамики изменений площади солнечных пятен, чего до этого "чудака из Сибири" не приходило никому в голову.

Его декадные прогнозы сбывались почти стопроцентно, месячные оправдывались более чем на 80 процентов. Работая в Темиртау, он предсказывал засухи и морозы в Европе, штормы и тайфуны в Атлантике. Составлял и отправлял за свой счет телеграммы в Англию, во Францию, в Индию, в Америку. В 1966 году на Кубу полетело послание: "Господа, имею честь предупредить вас о появлении сильного урагана в Карибском море в конце третьей декады сентября. Начальник гелиометеорологической станции Горной Шории Анатолий Дьяков".

Прогноз из далекой неизвестной Сибири вызвал немалое удивление, но правительство острова Свободы на всякий случай приняло меры, рыбачьи суда не вышли в море. Позже в газетах появилось сообщение об урагане "Инес", разорившем Гваделупу, Санта-Доминго, Гаити на 100 миллионов долларов. Это один из примеров, их много в истории мировой метеорологии начала 70-х годов.

Скрупулезно, выходя "на связь" с Солнцем три раза в день, Дьяков надиктовывал телеграммы на французском языке в страны, которым грозили погодные катаклизмы. Этот язык благодаря своей матушке он знал в совершенстве, старая запись журнала "Кругозор", который выпускал первые гибкие пластинки, сохранила одно из его посланий. А однажды на языке почитаемого им Камилла Фламмариона он сделал доклад на первом Всесоюзном совещании "Солнечно-атмосферные связи в теории климата и прогноза погоды", проходившем в Москве.

Среди специалистов имя Дьякова было уже широко известно, но чаще всего представители официальной науки называли его подход лженаучным, и его метод прогнозирования не признавался. Скептические ухмылки слушателей того знаменитого доклада, для которого срочно пришлось искать переводчика на русский, затмили крики "браво" и бурные аплодисменты.

Как ни странно, слава к Анатолию Дьякову пришла из-за границы, оттуда с ним постоянно советовались, главы государств слали ему благодарности, помогали оборудованием. В родном Отечестве ученые мужи его не замечали, народное же признание ширилось и укреплялось. Его адрес знали все пароходства, начальники экспедиций не выходили на маршрут, не получив его долговременного прогноза, председатели колхозов не приступали к севу и уборке урожая.

Между тем Дьяков слыл непризнанным гением и чудаком, а его книга "Предвидение погоды на длительные сроки на энергоклиматической основе", законченная еще в 1954 году, так и не была издана, как и не была признана гелиометеорология как наука.

И все же его труд советским правительством был отмечен. В 1972 году Анатолия Витальевича наградили Орденом Красного Знамени за... заслуги в увеличении производства зерна. А вскоре новосибирское управление гидромета, под чьим началом находилась поселковая станция, чересчур активного и строптивого сотрудника уволила за нарушение трудовой дисциплины.

Несмотря на стесненные обстоятельства и многодетную семью, Дьяков работу продолжал "на общественных началах" и упорно вызывал официальных метеорологов на соревнование "чей прогноз точнее".

Анатолия Витальевича не стало в 1985-м, вместе с его кончиной ушла в небытие и гелиометеорология, дающая почти стопроцентные долговременные прогнозы. В музее Темиртау есть стенд его памяти, до сих пор стоит обветшавшая обсерватория, в ее телескоп можно разглядеть далекие планеты и Солнце, доверившее Дьякову свои сокровенные тайны, скрытые до сих пор для понимания других.

Его сын Камилл, названный в честь французского ученого, бережно хранит труды отца, пачки телеграмм, стекавшиеся в сибирский поселок со всего мира. "Где ты, Бог погоды?", - обращаются к нему до сих пор, но он не ответит, гений прогнозов унес свой дар предвидения с собой. В маленьком домике на Садовой, 30, на старом комоде его фотография: открытое волевое лицо, обрамленное буйными некогда темными кудрями, выразительные глаза, в которых тайна, которую он так и не раскрыл.

Ольга Волкова.

НЕИЗВЕСТНЫЙ ДЬЯКОВ

(Автор - журналист таштагольской городской газеты «Красная Шория» Ольга Щукина.В 1978 году закончила филилигический факультет Кемеровского госуниверситета, специализацию по журналистике. С тех пор трудится в одном издании. Трижды становилась абсолютным победителем областного творческого конкурса «Золотое перо»).

В 1925 году пятнадцатилетний Толя Дьяков опубликовал в журнале "Мироведение" свою первую научную статью - "Итоги наблюдений за метеорами". В 1932 году Астрономическое общество Франции приняло его своим действительным членом.

В этом же году Анатолий Дьяков окончил астрономический факультет Одесского университета, а через некоторое время поступил на физико-математический факультет Московского университета.

Казалось, впереди его ждет прекрасное будущее и блестящая научная карьера.

И это будущее не заставило себя ждать: уже в 1935 году ему, осужденному по 58-й статье, предлагается место... штатного метеоролога Горшорлага.

В 1958 году Анатолий Витальевич Дьяков возглавил маленькую ведомственную метеостанцию в поселке Темиртау, призванную обслуживать Кузнецкий металлургический комбинат и все предприятия, входящие в его рудную базу. К слову "метео-" Дьяков добавил корень "гелио-". Так солнце стало эмблемой гелиометеорологической станции Горной Шории, а сам Дьяков - пионером гелиометеорологии как метода определения погоды в конкретном районе земного шара на конкретное время с помощью наблюдений за пятнами на Солнце.

В 1966 году Дьяков шлет телеграмму в посольство Кубы с предупреждением "об опасности появления очень сильного урагана в Карибском море в конце третьей декады сентября".

Его прогноз полностью подтвердился.

В 1972 году Указом Президиума Верховного Совета СССР Анатолий Витальевич Дьяков был награжден орденом Трудового Красного Знамени с экстравагантной формулировкой: "За успехи, достигнутые в увеличении производства зерна...".

Да, с его помощью хлеборобы Западной Сибири, Казахстана, Алтая и Урала действительно выращивали хорошие урожаи. Но его полувековая деятельность как ученого-практика, его достижения и успехи в области гелиометеорологии так и не были замечены и оценены в своем Отечестве.

В 1985 году Дьякова не стало.

Его научный труд "Динамика атмосферы", бывший смыслом всей его жизни, так и остался неопубликованным.

Рассказывает вдова горношорского Бога погоды Нина Григорьевна Дьякова.

"Строится палочный социализм...".

- Нина Григорьевна, от Анатолия Витальевича вам, видимо, известно, как он оказался в Темиртау?

В тридцать втором году Толя окончил Одесский университет и получил назначение в Ташкент, в астрономическую обсерваторию. И уж там он насмотрелся, какой ужас был: люди голодали, занимались людоедством, вот до чего их довели. Он тоже голодал, говорит, чуть не умер.

Решил уехать в Москву, да и математических знаний не хватало. Приехал, поступил в МГУ и однажды прочитал друзьям-студентам свой ташкентский дневник, где он описал весь кошмар строящегося в стране "палочного социализма" - так он его называл. Ну, и "настучали" на него. Пришли - он не запирался, показал дневник. Хорошо еще, к следователю такому попал, который его спросил, куда, мол, тебя направить. Толя сказал: "На строительство, в Сибирь". Привезли его в Мариинск, оттуда распределили в Горшорлаг.

"... Вот сейчас сзади пулю получу...".

Как ему удалось выжить в тех условиях?

Он только год был на общих работах - строили на Учулене железную дорогу. Среди заключенных много было профессуры московской, ученых. Копали траншею, его назначили учетчиком. Каждое утро, как он рассказывал, вызывали из строя по десять человек - и все, этих людей никто уже не видел. И вот однажды вызывают его: "Дьяков, с вещами!" Он думал, что конец: "Простился со всеми.

Слышу, в Темир будто отправляют. Иду и жду, что вот сейчас сзади пулю получу. Оглядываюсь - нет". И когда дошел он сюда - а здесь, в Темире, начальство находилось горшорлаговское, - они ему вдруг предложили заняться прогнозами погоды. Край, мол, неизученный... Конечно, он согласился! Было это в тридцать пятом году. И вот в этот домик, который мы позже обновили и башню-обсерваторию к нему пристроили, его тогда и поселили. Здесь по всей горе все два домика-то и было. В одном жили заключенные, которые работали в парниках, цветы выращивали для начальства, а в другом, где раньше обитал цветочник, Толя стал жить. С тех пор и занялся метеорологией.

Когда он свой срок - три года - отбыл, поехал по стране искать себе пристанище. Но узнал, что если кто по 58-й статье освободился, того нигде не пропишут. И вернулся обратно. Снова работать стал. И так 50 лет ровно наблюдал за погодой.

"Я вашу чушь распространять не буду!".

Как вы с ним познакомились?

Я работала техником радиоузла в Новокузнецке после окончания Новосибирского техникума электросвязи, а родители в Темиртау жили, огород садили. Хотелось поближе к ним, но на работу было трудно устроиться. Подвернулся случай - поменялись с одним мужчиной: он уехал на мое место в Новокузнецк, а я вместо него должна была пойти в радиоузел, но что-то испугалась. В это время как раз Дьякову на метеостанцию понадобился помощник. Он к соседям маминым все ходил да и меня подглядывал: "Пойдешь ко мне работать?" Было это в марте сорок шестого года. А семнадцатого сентября мы поженились.

И каково быть женой неординарного человека?

Мы с ним жили хорошо. Он свое дело делал - наукой занимался, а я свое - детей воспитывала, хозяйство вела, ему в работе помогала. Спорить мы не спорили - не с чего. 39 лет вместе прожили, и ни разу скандала у нас не было.

Вещей не приобрели, только то, что необходимо, и все. О себе не думали: то детей растили, то учили их. А сколько мы без зарплаты сидели!

В 1946 году метеостанция работала от геолого-разведочного управления. В сорок седьмом геологоразведка ликвидировалась в поселке, и мы перешли в ведомство гидромет-службы. Эта служба давала свои прогнозы, и надо было их распространять по предприятиям и организациям. Толя им решительно сказал:

"Я вашу чушь распространять не буду, свои прогнозы стану давать!" И за это его уволили. А вскоре и метеостанцию на горе Улудаг кто-то поджег.

Тяжело было смотреть на пожарище. Такая была необычная архитектура, как сказочный домик. Толя сам придумал: башенка с круглыми проемами, внизу окна арочные. Сколько он ее строил, сколько мы на лепешках сидели - сеяли ячмень, молотили да пекли. Целый год без зарплаты: он как ее получит, так отдаст рабочим-строителям. Первые дети у нас в те годы умерли - мальчик четырех месяцев и девочка двухгодовалая...

Пять лет по милости гидромета мы без работы и без денег жили. Свое хозяйство спасало. Но наблюдения за погодой не прекращали. И только в 1958 году его взяли в ведомство КМК. У них там был момент, когда руда замерзла, и предъявили им иск большой платить. Толя на суде выступил и сумел защитить их от штрафа. И за это они его к себе взяли и прикрепили к руднику, а меня включили в штат через год. Тогда уж нам полегче стало: у него зарплата 140 рублей и у меня 90. Четверых детей вырастили.

Работали с ним дружно, составляли прогнозы. Я печатала их на машинке, лепила конверты и рассылала. Мы обслуживали юг Западной Сибири и Северный Казахстан.

"Вот, Толя, тебе жена...".

Нет, у него была Ариадна Ивановна. Кандидат наук, математик, умнейшая женщина. Это она, когда я только появилась, увидела меня, девчонку (я была на 14 лет его моложе, а она на 9 лет старше), и сказала ему: "Вот, Толя, тебе жена, а я здесь больше не хочу оставаться, я уеду". Толя вместе с ней учился в Московском университете, сидели на одной скамье. Когда его забрали, то вскоре и у нее мужа посадили, а ее стали из Москвы выселять.- До того, как встретить вас, Дьяков жил один?

Когда Толя освободился и поехал Москву посмотреть, встретился там с ней и пригласил к себе в Темир. Она и согласилась, приехала. А тут как раз война. Ну и осталась. Всю войну в школе преподавала немецкий, свободно на нем разговаривала, книжки ее у нас сохранились на немецком. А после войны оставаться здесь не захотела. Что и говорить... Здесь они были на посмешище простым людям. У них как-то все не по-людски получалось, не так, как у всех. Корова заболеет - они ее летом простыней от солнца закрывают. А людям смешно... Или вот еще говорили, но я не верю, что они как захотят молока, так идут корову доить, - это неправда. Но, конечно, со странностями были и он, и она.

Ариадна Ивановна уехала, а мы поженились. И вот когда нам было плохо, когда сидели без работы, она нам все время посылки посылала - одежду детям, конфеты. И каждый месяц сорок рублей переводила - по 20 рублей два раза. Всю жизнь, пока не скончалась. А скончалась она спустя пять лет после смерти Ворошилова, забыла, в каком году.

И еще она слала ему всегда газету "Юманите". До тех пор, пока он сам смог ее выписать. И одежду она для него присылала. Про меня ни слова, как будто бы нету.

А потом он ее привез сюда - она уже была больная, немощная, еле-еле ходила. Побыла у нас месяц, больше не захотела, он ее обратно отвез. А тут вскоре и умерла, плохая была. Но все же успела перед смертью побывать здесь, посмотреть на нас. А фотографию мы ее храним.

"Бог погоды, Бог погоды!".

Вы, друг и жена, знали его лучше, чем кто-либо другой. Каким он был?

Он с людьми как-то не сходился, все был один. Занимался своей наукой. Друзей у него вообще не было. Никогда мы в гости не ходили, выпивкой не баловались. Никаких праздников, одни будни. Если только корреспонденты приезжали со своим коньяком, то он пригубит вроде и тут же скорее молоком запьет.

Но он очень интересный был собеседник. К нему если кто попадет - у-у-у! - сутками мог говорить.

Не скучный был, нет. Юмор понимал, анекдоты любил. Очень много знал, с ним можно было весь день сидеть разговаривать и все новое и новое узнавать. Потому что он очень много читал, мы огромное количество литературы выписывали - и книги, и периодику. И если он что интересное увидит, сразу мне: "Брось все, сядь, прочитай!" Его в школе - он там преподавал во время войны - "ходячей энциклопедией" называли. Географию вел, а мог бы и физику, и математику, и литературу, и астрономию, и историю... Французским прекрасно владел, читал и переводил по-немецки и по-английски. Медициной живо интересовался, сам себе рецепты в аптеку на латыни выписывал. Особенно же знал метеорологию: все катаклизмы на Земле - где, когда что было. Легче сказать, чего он не знал.

И что за голова у него была такая? А ведь из детей никто не уродился с такой-то головой. Наверно, она редко кому дается...

За здоровьем он следил, ни разу в жизни ничем не болел, даже насморка не было. Каждый день занимался физзарядкой: как мячик прыгал, несмотря, что был плотный, полный. И окатывал себя в любое время года холодной водой. Лед выбросит из ведра и стоит, обливается. В апреле уже босой ходил по снегу.

На рудник, в центр поселка, всегда отправлялся босиком, а туфли держал под мышкой. Как в здание заходить - тогда надевал.

А в остальном о себе не думал. Не беспокоился, есть ли у него что надеть или нечего. Лишь бы поесть было. Он ведь как голод-то перенес, так страх у него и остался. Но насчет еды неприхотливый был. Мясо не ел, а больше молочную пищу любил. Уж корову мы все годы держали. Пойдем с ним на покос, аппаратуру с собой возьмем, чтоб отметить, какая была температура. Восемь рядов пройдем: "Все, пошли домой. Переутомляться нельзя, на сегодня хватит". Я говорю: "Ну ты уж как хочешь, а я не пойду". Потом, когда дети подросли - Камиллу десять, Валере двенадцать, - с ними косила. Так-то он все умел, но ленив был. Зато свою работу научную 20 раз переделает, если что не так. А вот физическую работу не любил. В хозяйстве по-научному все знал, но... У нас ведь не все время совпадает с наукой, в хозяйстве-то.

Рисовать он не рисовал - только пятна на Солнце. Стихи вроде не видела, чтоб писал. А вот голос у него был хороший, но он, помню, один-единственный раз в жизни запел - арию из какой-то оперы. Он их любил слушать. У нас много пластинок было - и все оперы. И сейчас пластинки хранятся, если от сырости не испортились. Крутить негде.

Но основным его увлечением была, конечно, работа. У него сложилась за долгие годы такая система: всю ночь до трех-четыре часов читает, пишет, анализирует. Потом ложится отдыхать и встает в 11-12 часов дня. Утренние наблюдения и в обед я делала, а уж вечерние, в 22 часа, - он сам.

Я еще с детства запомнила его облик, поражающий воображение: орлиный профиль, цепкие голубые глаза, беретка на пышных седоватых кудрях и совершенно необычные для того времени брюки-гольф, заправленные в шерстяные гетры...

Да, ему такая одежда казалась удобной. Он оденется, пойдет куда-нибудь, а ребятишки за ним гонятся, кричат: "Бог погоды, Бог погоды!" Он первое время огрызнется - и за ними. А потом перестал обращать внимание. Все его тогда называли Богом погоды и даже нашу гору, где обсерваторию он строил, переименовали на "Богпогоду".

А одежду я сама ему шила. Он не любил, когда длинные брючины у него болтаются в ногах, да и из материальных соображений. Помню, поехал он в Москву, в Академию наук, с докладом. Я сшила ему костюм такой клетчатый - курточку и брюки-гольф. Приехал, а его там в милицию забрали... Тоже, видимо, странным им показался. Выяснили, в чем дело, и отпустили.

"Не смей портить нервы детям!".

Анатолий Витальевич вел дневники?

Нет. Который он в юности вел, тот в НКВД забрали, с тех пор дневники он не писал. Отучили раз и навсегда. Все в памяти держал. Но что-то он в последние годы начинал писать, есть у него тетрадочка... Кажется, там описано место, где он родился, на Украине. У него в Крыму сестра жила, писательница Ольга Витальевна Дьякова. Она была членом Союза журналистов, выпустила книжку "Советские люди". Я была у нее в гостях в 75-м году, когда ездила напылять стекла для телескопа в Крымскую обсерваторию. Детей у Ольги не было.

Мать у Толи тоже в Крыму жила, умерла скоропостижно в 82 года. Родители были, кажется, учителями. Двух бабушек своих он вспоминал: одна украинка, другая гречанка. Ему все говорили "нерусский", а про волосы так все спорили, что он парик носит, даже с парикмахером спорили. Потом уж стало видно, что не парик, когда поредели. А я превратилась в домашнего парикмахера: как лето, так и остригаю его наголо.

Для детей он находил время?

Домик был маленький, 15 квадратов всего, а нас в нем - шесть человек. Здесь и работа, здесь и дети. Они к нему на стол лезут, тоже вместе с ним пишут, на книгах и везде. Если я начинала их ругать, он говорил: "Не смей портить нервы детям!" Он их ни разу пальцем не тронул никого, я со всеми управлялась. Маленькими были, он им сказки читал, книжки покупал. Пока они на улицу не пошли. Как уж пошли на улицу - тогда все, у них свои друзья. А до школы-то он много с ними занимался. Когда умер, так... Ох они его и жалели!..

Помню, Камилл учился, отец получит 60 рублей аванса и бежит скорее на почту ему переводить. Ему 60, Лене два раза в месяц по 30 - вот уже и зарплаты нет. Камилл окончил физический факультет Минского университета. Лена - Иркутский метеорологический техникум, Саша - летное училище в Бугуруслане, а Валера - горный техникум в Осинниках. Все работают, все при деле.

"Меня признают после смерти".

Дьяков был известен при жизни?

Он все говорил: "Меня признают только после смерти". Может, поэтому он смерти не боялся, даже хотел умереть. Говорил: "Давай уйдем из жизни вместе. Подлецы одолели. Не могу больше!" А ведь молодой был, здоровый...

Очень переживал, что его в научном мире не признавали. Написал труд по гелиометеорологии, называется он, кажется, "Динамика атмосферы". Это дело всей его жизни. Рукопись отпечатана на машинке в двух экземплярах: один на русском, другой на французском. Камилл хотел ее сдать в печать в Ленинграде - не удалось. Здесь где-то обещали напечатать - то же самое, не напечатали.

Толя намеревался отослать ее за границу, чтобы там напечатали, да побоялся, что не дойдет или что заберут да присвоят - он много читал о таких случаях в науке. Хотел сам поехать, документы оформил, но... 58-я статья его не пустила.

Он все в академию ездил, все доказывал свою правоту. В 72-м году наконец с триумфом вернулся - сделал доклад в Москве. Потом в Одессе выступил с докладом, в Минской академии наук. Вроде признали его, но не все. Когда он в Ленинграде выступил, пять ученых были за и пять - против его теории. Зато сейчас по телевизору все время говорят, что солнечные пятна действуют на людей и на всю атмосферу. Сейчас этот факт признали, а раньше отрицали... А он все доказывал. Пятна-то эти он наблюдал давно. С сорокового года у нас с ним накоплены наблюдения. Поначалу приборов не было, так он съездил в Алма-Ату, там ему дали трубу - она и сейчас еще жива, та труба, - и мы с ним приспособились: в сенях дырку сделали, трубу в нее выставляли и зарисовывали пятна.

А потом ему купили (кажется, рудник) ученический телескопчик. И вот выйдем с ним на улицу, он зарисовывает, а я стою, подкручиваю - земля-то движется. А потом, когда нам в 60-м году новый дом рудник дал, мы к старому башню пристроили. Наняли людей - кирпич еще раньше был куплен - и построили башню за свой счет. Штукатурку всю внутри я сделала.

Толя списался с французами, обратился с просьбой к нашему правительству, чтобы закупили у них телескоп, вот они и закупили. И купол тоже из Франции пришел, и установка. Рудничное начальство выделило технику для монтажа, трубу в механическом цехе выточили. И стали вести наблюдения уже на настоящем, хорошем оборудовании.

"Ему аплодировала Габриэль Фламмарион".

А какие отношения у Дьякова были с Францией?

Он ведь с 1932 года состоял действительным членом Французского астрономического общества, посылал туда свои работы. У него любимым ученым был французский астроном Камилл Фламмарион, он и французским самостоятельно овладел, чтобы его работы в подлиннике читать, и сына в честь его назвал. А в 72-м году он предсказал французам суровую зиму, и его прогноз полностью подтвердился. У него мечта была - побывать во Франции, на могиле Фламмариона, познакомиться с его женой Габриэль. И он с ней все-таки встретился - но не во Франции, куда его не пустили, а в Москве на X съезде Международного астрономического союза, еще в 1958 году. Анатолий там выступил с сообщением, что на основе наблюдения за Солнцем можно с большой точностью прогнозировать погоду, причем в заданном районе и на конкретный отрезок времени. Все ему тогда аплодировали, и она тоже. Она уже старая-старая старушка была. Сейчас ее нет в живых.

Кто-нибудь из детей продолжил дело отца? Есть у него последователи?

Он надеялся на Камилла. Камилл после окончания университета остался работать в Минской академии. Отец его к себе позвал, и он в 78-м году приехал. Он Камиллу все рассказывал и книги давал - читай. Восемь лет сын с ним проработал да два года без него. Прогнозы давал, но, конечно, не то, что отец. Не смог он работать по его методу в метеорологии. У того интуиция была, что ли. Бывало, выйдет на крыльцо и уже сразу смотрит: облака какие, откуда какой ветер. В солнечный день в башню лезет, наблюдает. Когда в Москву уезжал, я делала его наблюдения в башне. После его смерти в 90-е годы службу ликвидировали, телескоп рудник продал... Да и зачем нужна метеостанция без прогнозов? Она и с прогнозами не очень-то была нужна. А мы все эти годы, даже когда в очередной раз закрывали нас, прогнозы давали и наблюдения не бросали. У нас с сорокового года накопились наблюдения. Я и сейчас их веду. За солнцем нет возможности наблюдать, а температуру записываю. Знаю, что никому не пригодится, но делаю это для себя. Мне самой интересно.

"Пришел мой конец...".

У него день рождения 7 ноября. И на 7 ноября 84-го года он заболел. Собрались мы, дети все приехали. Завели они разговор о науке, о каком-то ученом. И он вдруг забыл этого ученого! И не мог вспомнить. Пошли мы с ним ночевать в старый домик. И вот он все - ох да ох - ходит. "Что с тобой? Болит что-нибудь?" - спрашиваю. "Нет".

Утром вызвали врача, тот направил его на обследование в Каз. Там решили, что его срочно нужно везти в Новокузнецк. Неделю обследовали его и сделали заключение: инсульт головного мозга. Он никого не помнил, даже детей. А меня узнал: я как пришла в больницу, ухватился за меня: "Увези отсюда, увези скорее!" Назавтра его выписали, и вернулись мы домой. То, бывало, приду к нему в старый дом, в его "рабочий кабинет", он говорит, говорит без умолку, а тут - молчит. Сядет, поест, ляжет на диван. А над диваном полка, а на полке книги. Вот он достанет одну книгу, другую, перекладывает их, а читать не может. Я наблюдения веду, по хозяйству управляюсь. Поесть ему принесу: поест - ляжет, поест - ляжет.

Новый год прошел, февраль наступил.

15 февраля утром прихожу, смотрю - он сам встал, оделся, обулся. Я приношу газеты, он садится, читает их. Я удивилась: что такое, думаю, с самого начала болезни такого не было, наверное, выздоровел. Спрашиваю: "Толь, ты наших детей помнишь?" А он: "Да ты что, с ума сошла? Как же я их не помню?" "Ну скажи, Валера в каком году родился?" Он всех подряд назвал, всех знает.

Сел газеты читать. Я рада не рада, вышла. Возвращаюсь, а он, видно, чурку хотел расколоть, топор взял, и его снова прихватило: "У меня, - говорит, - сразу все-все заболело". Побежала за лекарством, приношу, а он на полу лежит. "Толь, ты чего это на полу развалился? Упал, что ли?" - "Нет, я лег - тяжело...".

Позвонила Камиллу, он был на станции, на горе: "Камилл, с отцом плохо!" Он тут же и приехал - скатился на лыжах. Спрашивает: "Папа, что с тобой?" А он и говорит: "Камилл, пришел мой конец, я умираю". Позвонила в "скорую", врач приехала, укол давай ему ставить, а он ни в какую - никогда в жизни не давался уколы ставить. Уговорили его. Видно, отлегло немного, и он давай ее спрашивать по медицине. Она засобиралась было к другому больному, а он все ее не отпускает: посидите, мол, посидите. Та все же уехала, а через 15 минут ему плохо стало. Сердце остановилось...

Была пятница, и я пошла на рудник, чтобы успеть перед выходными снять со сберкнижки 600 рублей денег.

Умер он пятнадцатого числа в пятнадцать часов пятнадцать минут. Все пятнадцать...

Хоронили в мороз. Градусов двадцать, наверное, но солнце ярко светило. Народу было много, из Кемерова, из Новокузнецка приехали. Пронесли его по Центральной улице, мимо рудоуправления и так, на руках, до самых могилок донесли, даже на машину гроб не ставили. Он, правда, просил похоронить его не там, а на вершине горы, возле обсерватории, но кто ж разрешит? Да и нет уж теперь этой обсерватории...

Похоронили, все разъехались, я осталась. И так уже 13 лет живу...

Записала Ольга ЩУКИНА.

«Чудеса и Приключения» 11/95

Пророк погоды

Геннадий СМОЛИН

Как-то я поинтересовался у знакомого сатирика: мол, откуда у тебя такая находка - дескать, «я великолепно говорю по-французски, но... через переводчика»? И он поведал мне о том, как, выступая как-то раз в подмосковном Обнинске, прослышал о чудаке-ученом Дьякове, который сделал доклад перед соотечественниками-коллегами на чистейшем французском, а его тут же перетолмачивала на русский молодая переводчица.

Спустя некоторое время я узнал подробности: это был Дьяков - тот самый прогнозист погоды из Горной Шории в Кузбассе, который давал бюллетени погоды чуть ли не на год вперед, поражая как специалистов, так и обывателей. Подобное воспринимали, как чудо!.. Ведь он посылал свои сверхточные прогнозы на Кубу, во Францию, в Германию. На него молились сибирские летчики.

Много лет потребовалось официальной науке, чтобы понять суть его предсказаний. Сибирские летчики до сих пор вспоминают точность его прогнозов. Из сибирской глубинки Фидель Кастро получал его предупреждения о тайфунах.

ПО СТОПАМ ФЛАММДРИОНА И ЧИЖЕВСКОГО

Метеорология пребывала на заре XIX века в зачаточном состоянии. Подвижка была дана тогда, когда за дело взялся директор Парижской обсерватории г-н Леверье, известный на ту пору как светило французской астрономии. Император Наполеон III, угнетенный гибелью флота союзников из-за внезапного шторма в период Крымской войны, обратился к знаменитому ученому, чтобы выяснить возможность повторения катастрофической ситуации. Леверье, не долго думая, снял показания нескольких барометров на разных метеостанциях Франции и полученные результаты перенес на карту, а соединив линиями-изобарами, спрогнозировал дальнейший путь гибельного циклона. Император был в восторге от открытия своего подданного. С тех пор метеорологи стали всерьез заниматься изучением перепадов атмосферного давления.

Ну а классики науки об атмосферных явлениях пошли еще дальше. Такие ученые, как Фицрой, Классовский, Фламмарион, Дове и другие разработали тезис двух атмосферных потоков - теплого (экваториального) и холодного (полярного), от изменения мощности которых зависит погода на нашей планете. Указанными потоками дирижирует Солнце. Во время взрывов на светиле к Земле летит «солнечный» ветер, вызывающий магнитные бури, играющие не последнюю скрипку в формировании погоды на планете. В свою очередь, на солнечную активность влияет множество факторов, из которых можно вычленить три наиболее важных: периоды обращения планет, направление их магнитного поля и сближение планет друг с другом. Причем самый сильный эффект дает так называемый парад планет, когда они для стороннего наблюдателя как бы накладываются друг на друга и образуется своеобразная гравитационная труба с двумя-тремя линзами.

Идущее вдоль выстроившихся на парад планет излучение звезд фокусируется своеобразной «гравитационной трубой» на Солнце, формируя на нем гигантские взрывные процессы, а это, как давно доказал А. Л. Чижевский, вызывает бурные изменения как в погоде на Земле, так и провоцирует социальные катаклизмы на планете...

Последователем славного французского ученого-астронома и популяризатора науки Камилла Фламмариона, а также русского космиста Александра Чижевского стал наш современник Анатолий Витальевич Дьяков. И как это зачастую оказывается в России, естествоиспытатель Дьяков жил и занимался научными изысканиями не в Москве-столице, а в предгорьях Алтая, в Горной Шории или точнее - в окрестностях поселка Темиртау. Грустно констатировать, но Анатолия Витальевича не стало среди нас недавно, около десяти лет назад. Заслуга Дьякова в том, что он нашел и рассчитал колебания мощностей полярного и экваториального потоков атмосферных масс, увязав их параметры с активностью Солнца. В непосредственной близости с непрезентабельным своим домом Анатолий Витальевич собственноручно соорудил небольшую обсерваторию, которая пышно называлась «Гелиометеорологическая обсерватория Кузбасса имени Камилла Фламмариона». Этим жестом Дьяков увековечил имя французского ученого на просторах Сибири. Сей благородный акт был произведен с соблюдением необходимых формальностей - с полного согласия «Астрономического общества Франции» и, конечно же, великодушного «добро» местных властей при держащих...

САМОДЕЯТЕЛЬНОСТЬ НА ОСНОВЕ ДВУХ ВЫСШИХ ОБРАЗОВАНИЙ

Анатолий Витальевич Дьяков детство и юность провел в южных степях Украины близ провинциального городка Елизаветграда, где уже в юношеские годы значился в активных членах «Русского общества любителей мироведения». Главное было то, что у него имелся великолепный прибор - 70-миллиметровый телескоп, взятый под честное слово у школьного учителя. С помощью этого инструмента юный астроном постигал тайны дневного светила и прочих космических тел. Окончив два университета - сначала Одесский, а затем Московский, Дьяков отправился в романтическом порыве далеко за Урал, на... строительство Кузнецкого металлургического комбината. Там молодого физика назначили почти что по специальности: главным метеорологом Горно-Шорской железной дороги. А его дебют в этом качестве состоялся тогда, когда он дал однодневный свой прогноз на 12 июля 1936 года: «Малооблачная погода благоприятна для строительных работ»,- так гласила его гениальная депеша.

А следует заметить то, что в те яростные тридцатые ошибка в прогнозе могла окончиться в лучшем случае лагерем. Лихое, как говорится, время. Тогда Дьякову еще не были доступны долгосрочные и сверхтайные предвидения погоды, зато спустя 36 лет Анатолий Витальевич заставил говорить о себе не только в СССР, но и заграницей... Многие еще помнят, как летом 1972 года на Средне-Русскую возвышенность пала Великая Сушь. Вспыхивали, будто спички, леса, а сизая дымка, переходящая в непроницаемую прогорклую мглу, заволакивала гигантские просторы Подмосковья: горели торфяники... Тогда, пожалуй, впервые о Дьякове заговорила вся страна, благодаря вездесущим репортерам, которые отыскали его в таежном уголке Кузбасса, прознав о его долгосрочных прогнозах погоды, а главное о том, что он загодя предупреждал о грядущей небывалой жаре. Анатолий Витальевич был немедленно возвеличен и приглашен в том же 1972 году в первопрестольную на I Всесоюзное совещание «Солнечно-атмосферные связи в теории климата и прогнозы погоды». Вот тогда-то А. В. Дьяков и посетил подмосковный город науки Обнинск. Здесь во ВНИИ гидрометинформации он выступил со своим докладом на превосходном французском языке. Теперь никто не ведает о первопричинах такого поступка...

Известно только, что в тот день ученой братии - местной и приезжей - набилось в институтском конференц-зале видимо-невидимо. Слушали отечественного варяга из дальних далей Сибири с придыханием, с любопытством взирая на «достопримечательность из Темиртау», новоявленного «чудака Дьякова» (сколько было их, таких «чудаков», в России - тьма!). Ну а потом, как водится, вволю позубоскалили в институтских журналах, в тиши коридоров или дома, на кухне насчет «доклада на французском через переводчика». Знатно досталось А. В. Дьякову, представителю эдакой «папуасско-экзотической» метеорологической школы.

ТОЧНОСТЬ ПРОГНОЗОВ - НА УРОВНЕ XXI ВЕКА

Шутки в сторону. Ядовитый юмор слушателей, а точнее - оппонентов на «дьяковских чтениях» становится постижимым, ежели обратиться к результатам научной деятельности наших обнинских (и московских тоже) пересмешников: у них трех-, пятидневные прогнозы были почти что с нулевым попаданием в цель. А у этого варяжского гостя аналогичные показатели, просто поразительные по точности. А именно: Анатолий Витальевич довел успешность декадных прогнозов по Западной Сибири до... 90-95%, а месячных - до 80-85% попаданий в яблочко! Более того, с помощью выявленных закономерностей атмосферной динамики ученый Дьяков делал предупреждение не менее чем за полмесяца о 50 исключительных атмосферных аномалиях, которые возникали над обширной территорией Евразии или Атлантики. Среди них такие сюрпризы погоды, как штормы, тайфуны, ураганы, ливневые дожди, глубокие циклоны либо антициклоны, ну и, конечно же, великая сушь или свирепый мороз. В контексте сказанного любопытен случай с предупреждением французам о необычайно суровой зиме, сделавшим А. В. Дьякова в одночасье знаменитым на Западе, а уже оттуда - в России... Вот небольшая хроника тех стародавних событий.

Париж, Франция. Ответная телеграмма: А. В. Дьякову, Темиртау, СССР (в довольно-таки снисходительном тоне): «Спасибо за депешу, а в особенности за срочность. Мы уже одеваемся в теплые манто» (дескать, ха-ха, здорово напугали нас Вы, русский коллега!). 21 декабря 1978 года - самое начало обещанных Дьяковым небывалых заморозков во Франции. Выдержка из газеты «Известия»: «Сильное похолодание в Европе вызвало резкое повышение расхода электроэнергии... Прекратили работу многие заводы и фабрики... Замерзли поезда... Ущерб оценивается в четыре миллиарда франков...»

Срочная телеграмма А. В. Дьякову, Темиртау, СССР: «Спасибо за Ваше великолепное предвидение,- уже совершенно в иной манере депешировал г-н Ж. К. Пеккер.- Можете ли Вы, дорогой коллега и досточтимый друг, прислать заметку о Вашей методике предвидения? Надо ли при этом учитывать активность Солнца и каким образом?»

Символично было то, что подобное спрашивал земляк и коллега того самого Камилла Фламмариона, который одним из первых увязал строгую зависимость погоды и активность Солнца. Наш Дьяков все пятьдесят лет жизни и работы в своей гелиометеорологической обсерватории в Темиртау, следуя заветам знаменитого француза, наблюдал именно за активностью нашего светила, построил физико-математическую модель взаимодействия главных воздушных потоков с геомагнитным полем Земли, чего до этого «чудака из Сибири» не приходило никому в голову.

ТЕЛЕСКОП НА СЕЛЬСКОЙ ИЗБЕ

Все свои сенсационные открытия Дьяков совершил, благодаря скрупулезным наблюдениям из домашней обсерватории имени Камилла Фламмариона, представляющей собой аккуратную башенку с характерным куполом для телескопа, которая, в свою очередь, была ловко прилеплена к сельской избе-пятистенке. Его прошлое участие и вклад в строительство Кузнецкого металлургического комбината теперь воздавались сторицей - купол по его спецчертежам металлурги изготовили в момент; они же приобрели рефлектор с метровым зеркалом в той же Франции - это для сына и наследника идей Камилла и его первых изыскательских шагов. Ну а сам батюшка Анатолий Витальевич пользовался не один десяток лет школьно-примитивным телескопом, презентованным во времена оные еще академиком Тиховым, наводя свой ученический телескоп на загадочно-изменчивые пятна на Солнце и неторопливо записывая цифирь в школьную тетрадь, чтобы вскорости выдать сенсационно-долгосрочные прогнозы.

Это традиционный, так сказать, русский «консерватизм», когда отечественные ученые, пользуясь удивительным симбиозом из допотопной аппаратуры и ультрасовременных методов, совершают в итоге великие открытия в научных сферах либо технике. Таков почерк многих - подьячего Крякутного, механиков и конструкторов Кулибина и Ползунова, братьев Черепановых, естествоиспытателя Циолковского и метеопрогнозиста Дьякова. Анатолий Витальевич был возведен на пьедестал почета в 1972-1973 годах. Но вот прошло каких-нибудь десять - двенадцать лет, и его напрочь забыли не только коллеги из Гидрометцентра, да и вообще общественность СССР. Как это уже случалось не раз в Российской империи, так оно произошло и в Советском Союзе и продолжилось в нынешней Российской Федерации. Можно, конечно, объяснить наступившее замалчивание неординарного ученого и человека монополизмом «московской метеорологической школы», которая тяжелым катком прокатилась по географическим широтам и долготам страны. Или утверждать, что в определении погоды на Евразийском континенте главенствующую роль играет Гольфстрим, а вовсе не Солнце. В наше непростое время с ходу не ответить на подобного родавопросы. Просто неистребимой памятью людской уже подмечено, что в многострадальной матушке-России испокон веков любят великих соотечественников, но... покойников...

Тогда делается очевидным то, почему до сих пор не востребована рукопись А. В. Дьякова «Предвидение погоды на длительные сроки на энергоклиматической основе», которая была окончена и положена им в стол аж в 1954 году (сорок лет назад!). Сам Дьяков прекрасно понимал, что живет и работает в России, где наука сверхмонополизирована, а вернее сказать - очиновничена. А потому, когда его спрашивали во время научного доклада или пресс-конференции, дескать, а где ваше математическое обоснование или доказательство сих рассуждений либо данного постулата, то Анатолий Витальевич иронично посмеивался и, похлопав себя по лбу, преспокойно отвечал: мол, не беспокойтесь, мадам и месье, все тут, в моей полной солнцем голове! Ну а сообразно нынешним временам, Дьяков просто-напросто свое открытие, как волшебный ключик, держал втуне, при себе.

ВЫСШИЙ РАЗУМ - ОРГАНИЗУЮЩАЯ СИЛА ЗЕМЛИ

Быть может, самое главное то, что Анатолий Витальевич от голого материализма к завершению жизни пришел к Богу (а может, никуда от него, Бога, и не уходил). Доподлинно не известно, стал ли он посещать в своих кузбасских пределах православный храм, но строго логически, как выдающийся русский ученый нашего времени, Анатолий Витальевич просто тихо, по-интеллигентному отошел от официозного догматического атеизма. Скорее всего как естествоиспытатель Дьяков воочию увидел то, что наш мир, состоящий из хаоса, со временем не превратился в еще больший хаос, а стал строго регулируемой системой, за кулисами которой обязательно должна стоять ВСЕОБЩАЯ ОРГАНИЗУЮЩАЯ СИЛА!

Грудь российского ученого не превратилась в 70-х годах в иконостас для правительственных наград. И в академики сосватали другого - «своего, блатного», как это и водилось тогда. По этому поводу все те же французы, язык которых был люб нашему герою, иронично и легко отозвались бы: «Такова жизнь!» Дело в том, что интеллигент Дьяков был пигмеем в той системе координат и той символике, которые наше достославное общество выработало как противоядие в отношении белых ворон наподобие Анатолия Витальевича, чтобы выбить последнего с положенного места под Солнцем. И если у зулусов таковым знаком-отличием было кольцо, вставленное в ноздрю, то у нынешнего «делового» человека, так называемого «нового русского»,- это банковский счет за границей, роскошная иномарка, взвод телохранителей и помпезный коттедж в природоохранной зоне. То же самое «кольцо в ноздре», только на современно-понятном уровне.

Местоположение нынешнего человека, как и раньше, определяют (согласно знаменитому Юму) «не интересы, а мнения». В случае с отечественной наукой мы, кажется, пришли к горько-неутешительному выводу: со времени достославного предтечи перестройки Никиты Хрущева она, наука, благополучно выродилась в безнравственную служанку, а по сути - инструмент для политических манипуляций. Наш тезис подтверждается зарождением и последовательным развитием целой плеяды разрушительных проектов века: от уничтожения русского уклада на селе («неперспективные деревни»)и добивание Православия (вспомним массу вынужденных отречений в 60-х годах от сана священнослужителей и закрытие храмов) до строительства целлюлозно-бумажного комбината (ЦБК) на Байкале. Было, было, было... Кто-то из авторов сих чудовищных прожектов был жалован званием академика, а кто-то представлен к высшей награде. Наверное, потому отечественная наука ныне подходит к запредельной черте, за которой - Зазеркалье и пострашнее, нежели у Льюиса Кэрролла!

Если бросить ретроспективный взгляд на жизнь и судьбу Анатолия Витальевича Дьякова, то путь его чрезвычайно напоминает все те передряги и фокусы, которыми была обильно усыпана дорога калужского мечтателя и ученого К. Э. Циолковского. Константин Эдуардович благодаря своему разуму сумел вырваться из плена матушки-Земли и спрогнозировать в своих опусах то, что явилось нам лишь сегодня. Ну а А. В. Дьяков, будто повторяя соотечественника, тоже преодолел земное тяготение, вырвался в заоблачные высоты и охватил недюжинным своим умом атмосферу нашей планеты, смоделировав ее как сложную физико-математическую систему. Оба ученых не были приняты обществом. Правда, Циолковского все же на краю жизни возвели в сан жреца науки. А для Дьякова вслед за коротким всплеском популярности наступило полное забвение. Анатолий Витальевич скончался в кругу родных и близких при глухом молчании научных кругов, нашего общества и масс-медиа. Однако его работы настолько устремлены в будущее, что никакой фигурой умолчания их не закрыть. Они еще принесут пользу России. Страна вскоре воспрянет из моря бед и высочайшим образом оценит своего сибирского гения.